О вкусах не спорят!

- Голую женщину невозможно уважать, голую женщину можно только вожделеть!

   Я сижу в кафе с коллегой по международному проекту, арабом с непроизносимым трехслойным именем. Мы только что вкусили дрянного греческого салата по цене самолета, и, приобщившись к этой специфике российской столицы, перешли к вежливому обмену мнениями об архитектурных и прочих красотах. О, да, Красная площадь поражает! Жаль, что не удалось посмотреть на мертвого Ленина, но вот в Алмазном фонде несколько экспонатов произвели неизгладимое впечатление. Что еще поразило? Количество проституток в центре города, разве эта сторона жизни у вас не регламентируется? Ах, это не проститутки? Простите, ради бога, просто такое количество вызывающе одетых женщин, я подумал, что, может быть, в туристических центрах процветает древний бизнес, я ни в коем случае не хотел обидеть…
Сам ты проститутка, думаю. Жара сорок градусов, а паранджи в этом сезоне в Москву не завезли! Что ж нам теперь от теплового удара умирать в закрытых одеждах?! Но вслух, конечно, говорю что-то про русских женщин и нашу врожденную сексуальность, которая в условиях необычайной погоды вдруг проявилась с новой силой. И, на всякий случай, накидываю на плечи палантин, чтобы не смущать приезжего ханжу открытыми руками. Ханжа смотрит заинтересованно, потом кивает головой в сторону соседнего столика и наносит ответный удар – а это, спрашивает, сотрудницы вашей компании? А это они от жары так выглядят?
За соседним столом сидит недавно пришедшая секретарша в компании с двумя молоденькими ассистентками, три симпатичные девчонки слегка за двадцать, на гардероб которых я внимания до этого момента особо не обращала. Одна пришла на работу в тонкой майке, надетой на алый лифчик, который выкатывает юные прелести на всеобщее обозрение, вторая – в трикотажном топе без бретелей, который подчеркивает все, что только можно подчеркнуть, третья в тонком сарафане и тоже без нижнего белья. Вероятно, глазами араба эта троица и впрямь выглядит, эээ… ну, скажем, вызывающе. Хотя девицы молоды и прекрасны, стыдиться и скрывать там нечего, и будь мы сейчас в каком-нибудь курортном городе то все и вовсе выглядело бы вполне прилично. Но мы не на пляже, и все три – при полном макияже, что в сочетании с откровенной одеждой, наверное, и в самом деле может кем-то считываться вполне определенно.
- Очень много женщин, которые себя предлагают, очень. Зачем вы так?
Я начинаю тихо злиться. Вот, говорю, все-таки вы, мужчины, независимо от национальности, всегда-то считаете себя пупом земли! С чего это вдруг вы решили, что мы себя кому-то предлагаем? А может нам просто нравится одеваться красиво, и вовсе нет за этим сексуального подтекста – жарко очень, а в топе без бретелей можно хоть как-то пережить рабочий день и не скончаться от удушья в метро, ясно? И никто никого не собирается соблазнять, и вообще, мы – европейское государство, и у нас другой менталитет, и наши мужчины по-другому к этому относятся.
Но, пока я произношу эту гневную тираду, вокруг нашего стола как назло аккумулируется энное количество вызывающе одетых женщин. Черт, он меня заразил! То, на что я раньше не обращала внимания, теперь само лезет в глаза – слишком короткие юбки, слишком прозрачные платья, проститутские каблуки и не по-летнему яркий макияж. И моя рубашка без рукавов, которую я считала приличным офисным одеянием, вовсе не выглядит теперь так уж невинно.
Но я не сдаюсь, продолжаю убеждать гостя столицы в том, что в нашей стране красота – не порок, и что наши мужчины видят в нас личность, да-да, хотя вам, вероятно, этого не понять. Ну, у вас там, в эмиратах, тетки в черных мешках – они же вроде недвижимого имущества, так? А вот у нас женщину уважают…
И тут он спокойно прерывает меня своей тирадой об уважении и вожделении, и, откинувшись, продолжает степенно оглядывать полуголую московскую публику.
- Разве ваших мужей и отцов не оскорбляет то, как их женщины себя показывают? Разве жена и мать нуждается в том, чтобы посторонние мужчины видели ее белье? Разве она не знает, что если на ней прозрачное платье, то на нее будут смотреть и ее будут хотеть? Зачем ей это нужно? Разве мужская похоть равна уважению?
Я выдыхаю, мысленно посылаю собеседника в матерные дали и перевожу разговор на другую тему – что с него взять? Приехал со своим уставом в чужой монастырь. Хам озабоченный, нет чтобы красотами столицы российской наслаждаться - проституток углядел в честных гражданках!

Но все-таки он заразил меня своим вирусом: по дороге в офис я смотрю на встречных женщин его глазами – черт, а ведь правда! Вот зачем эта тетя за сорок демонстрирует всем прохожим свой бюстгальтер? А вот девица в абсолютно прозрачном белом платье, можно размер нижнего белья рассмотреть при желании, видна бирка. А вот дама в таком обтягивающем сарафане, что если ткнуть в него пальцем, то он лопнет по швам – зачем, ведь это даже не красиво? Ну, может и в самом деле за этим стоит какая-то теория? Мужчин в России мало, женщин много, конкуренция острая, приходится раздеваться – неприкрытая сексуальность как фактор выживаемости и гарантия продолжения рода. Ну или просто менталитет у нас такой, все чересчур, и со вкусом в одежде мы тоже слегка перегибаем?..

И что об этом думают наши мужья и отцы? Переключаюсь с женщин на мужчин и понимаю, что они не думают ничего – они просто не замечают. И для того, чтобы заслужить их заинтересованный взгляд нужно гораздо больше, чем открытое белье или прозрачное платье. У них иммунитет. Они, в отличие от араба, выросли в среде, где голые ноги и просвечивающее трусы – почти норма, они не воспринимают это как предложение женщиной себя. И отличают обычных женщин от проституток по красной помаде, рабочему месту и звучному имени вроде «Анджела».

И слава Богу. Потому что этим летом в парандже в метро было бы очень туго.