Прогиб защитан

 В этом мире так – булки поднял, место потерял.

У меня за окном драма из жизни желтоклювых птиц. На теплый пятачок от колодца с горячей водой сел общипанный афганский скворец, с тяжелым прошлым, голодным настоящим и со следами от кошек на лице. Сидит, греется, клюв в теплую землю закопал по самые глаза. Рядом на снег присаживается еще один. Хозяин вытащил клюв из земли, говорит, мол, садись, брат, вместе не так страшно жить. Гость зашел в теплый круг, притих на пару минут, - стоит, привыкает. А потом занял середину, распушился, как наглый веник, чтобы больше места занять, пальцы на ногах растопырил. Хозяин подвинулся чуть. Через несколько минут оккупант вытеснил хозяина на край, а затем и за край, одну ногу оставил ему греться…
Я снимаю очки, сползаю с подоконника и набираю номер лучшей подруги.
…в общем, лох. Он первый этот пятачок нашел, пустил гада переночевать… А тот его вытолкал, как та лиса. И ты тоже. Все свои территории отдала, прогнулась дугой. Нельзя так…


Если бы за каждый совет мне платили золотом, я бы уже давно отлила себе памятник в полный рост. На лошади. И со слоном в поводу. А если бы люди следовали моим советам, то добро бы уже давно победило зло. Но что делать, если я сама на бумаге гладко излагаю, а потом сижу в оврагах, уступив кому-нибудь место под солнцем ради мира на локальном кусочке земли?
А так действительно, нельзя. Если не защищать территорию, то для жизни, в лучшем случае, вам оставят одну ногу на теплом пятачке, а все остальное туловище будет мерзнуть. И не важно, перед кем прогибаться, - перед любимыми, родителями или детьми – результат будет один. Фиговый будет результат. Потому что если человек позволяет на себя сесть и свесить ноги, - даже самые лучшие из нас не устоят перед искушением.

Вначале на многих из нас сидят родители, - по принципу: «я тебя породил я тебя и убью». Еще им не хватало вытанцовывать реверансы перед каким то там ребенком. Думать, а потом говорить – это в миру. А дома можно повесить манеры на стенку, вытащить язык на полметра и молотить чушь. Не снегурочки, не растаем. Что там у тебя за спиной? Ах, жизненная позиция? Иди тряси ей на других людях, а домой всякую гадость не приноси.
Практика показывает, что рано или поздно худой мир закончится войной, которая никого не пощадит. Потому что прогиб не бесконечен, когда то можно и сломаться.
Поседеть можно , пока заставишь себя уважать, - они с упорством в двести ослиных сил будут стирать тапками все нарисованные тобой границы. Помогает только игнор, последовательная «обиженка» и демонстративное молчание - лучше любить старых маразматиков на расстоянии, чем прибить их сковородкой при случае. Или наговорить ненужных, лишних вещей.



Затем на нас садятся мужья и жены. О, эти желтоклювые птицы… Они вначале тихо заходят на наши территории, ведут себя вежливо и прилично, - а затем начинают пробовать откусить кусочек и обложить данью оставшуюся землю. Получилось оттяпать палец? Поздравляю, вы потенциальный однорукий бандит.
И месседж : «Пожалуйста, приходи домой вовремя» вдруг, как по волшебству, превращается в «Ты где был(а), suka?» Где мы были… Да где бы ни были, там нас уже нет. Для того, чтобы изменить, можно и не опаздывать домой к ужину.
Желаю демократии, свободы слова, свободы передвижения и свободы личности. Хотя бы в отдельно взятом личном мире. Единственный, кто может меня спросить: «Где ты была, suka, запокараю!» - только Боженька. Я не собака с будкой, если меня нет, значит у меня дела. Расскажу о них, с удовольствием, если морда напротив станет проще.
Особая статья – оскорбления. Это сегодня я просто дурачок, а завтра доктор Зло наплевал бы на ботинки.
Оскорбления всегда растут, как снежный ком – если их вовремя не остановить. Если промолчать в первый раз – придется молчать всю жизнь и горько плакать в унитаз. Это не значит, что нужно орать в ответ: «Не тронь мою маму!», это значит, что нужно сразу, на берегу, сделать глаза О_О, - и сказать – «Тех, кто обижает родителей, в старости будут пиз… , то есть лупить дети. И я не хочу больше слышать об этом». Не помогает, - стоит вспомнить теплый круг и гадкую птицу.

А потом нас троллят дети. Они вырастают, и уже не лупят ладошкой по щекам с криками «Мама пьёхая!», они изощренно вытягивают жилы, превращая до времени в глупых стариков.
Если их не троллить в ответ – умело, тонко, временами жестко, - то они начинают чувствовать превосходство и ржать над нами. И хамить. Он может пыхтеть и кипеть от злости, но язык пусть будет приучен держать за брекетами. Надо, надо держать удар, на каждую язвительную реплику иметь ответ, не превращаться в глупых стариков… Сожрут вместе с перьями, как булку с изюмом. Знаете, это как при разгерметизации самолета – вначале маску надо надеть самому, а потом ребенку. И тут точно так же, - вытребовал последний кусок хлеба у родителя, отнял территорию - пропал для общества. Общество не папа родная – быстро прилетит в ответ и собьет с ног, если не умеешь сначала думать, а потом говорить, если не умеешь делиться и уважать чужое пространство. Пусть «тренируется на кошках», - на своих родителях, - красиво себя вести. И будет ему счастье, и свои собственные дети лупить не будут, по законам кармы.


Я перебираю истории прогибов, своих и чужих, и ужасаюсь. Как легко отдается территория, - вроде маленький кусочек, - ну ладно, жалко что ли. Потом побольше, - скрипишь зубами, но ради мира отдаешь. А затем твои ноги и булки оказываются на снегу, а на твоей территории сидит нечто, которое вроде было человеком, но стало злой майной… И теперь то ты ни за что бы не отдал свое, но он уже забрал, и сидит на твоих местах, растопырив перья и щелкая клювом.
А ты уже старый, больной, побитый камнями, напуганный кошками, - нет сил спорить. И нет сил искать себе новое место для погреться…