Игра в классики

Когда денег ну совсем уже нет, а хочется чего-то абсолютно не вегетарианского – я иду и покупаю их. Лучше, правда, делать это зажмурившись. И покупать, и варить, и даже есть, потому что, Господи, какие они всё-таки омерзительные, эти шеи от кур! Расхлябанные, вялые, в пупырышках. Но я стараюсь себя к ним приучить, как-то приспособиться, ведь по факту рождения я тоже немножко шея. Во всяком случае, именно это вталдычивали с малолетства, что мужик-де – голова, а ты, дорогая, уж не обессудь, – она самая и есть.

Может, это и хорошо, может быть, даже кому и звучит гордо, но всё равно как-то обидно и второсортно. Ведь, по сути дела, все шейные функции сводятся к держанию головы и верчению головой. А они, как нам известно по многочисленным примерам из жизни, бывают разные. Случаются лобастые, мудрые, даже, как рассказывают, золотые. Но ведь и маленькие, пустые, безмозглые тоже бывают. Взять того же диплодока. Какая могучая, просто гениальная у него шея! Прямо дух захватывает, когда думаешь, сколько она росла, крепчала, мужала и зазря вот теперь пропадает. Потому что это недоразумение сверху такой роскоши, прямо скажем, совершенно не заслуживает.

Есть, конечно, и примеры прямо противоположные, опять-таки из животного мира. Какие-нибудь там жуки-плавунцы или ещё кто, у которых шеи вообще нет, а есть одна только головогрудь. Но я это в расчёт не принимала, а как только всё про несправедливость поняла, так сразу и принялась с ней бороться. Своими обычными методами, разумеется. То есть бегала всюду и кричала, что полноценное и полноправное я существо и напрасно некоторые тут слишком много о себе воображают. Только потом от меня люди стали немножечко удирать. Бывало, приду в компанию, сижу.

Вроде хорошо, ладно всё и аудитория подходящая, а как только рот открою для просветительской, понимаешь, работы, так они сразу – порск! шмыг! плюх! – и нету окрест никого. Некому про полноправность рассказывать.

Самое смешное – некоторые всё-таки испугались. Один, например, товарищ так прямо и сказал: «Я твои статьи сам-то нет-нет читаю, а вот жене читать не даю. Ты мне её испортишь». Спрашиваю: «Чем????!!!» «Мысли, – говорит, – вредные ей внушишь». А-а-а, понятно. Это он наш разговор вспомнил. Сидел он как-то такой важный весь из себя и рассуждал в мой адрес, что женщина должна заниматься своим делом (то есть ни на какую работу не ходить, а только вести хозяйство, готовить, убирать и т. д.), а мужчина – своим (то есть её обеспечивать). Очень, по его мнению, справедливое распределение обязанностей. «Алё! – говорю я ему, – Гараж! «Обеспечивать», он же разный бывает! Одно дело – третья шуба, брюлики на бёздник, уикенд в Анталии и маникюрша на дом, и совсем другое – вечная макароновая диета, сумка из кожзаменителя и набойка на каблук как способ обновить гардероб. Какая же тут, к чертям собачьим, справедливость, если её обязанности вне зависимости от всех прочих обстоятельств остаются теми же? Давай тогда так. Мало денег жене принёс – моешь за собой посуду. Ещё меньше – стираешь свои рубашки. И так далее. А ещё лучше – пусть идёт работать, она же хотела, просилась, помнишь? А ты не пустил».

Товарищу эта свежая мысль не понравилась почему-то. Он сначала закручинился, а потом наскоро обругал меня феминисткой и домой вдруг засобирался. Будто, пока он со мной здесь разговоры разговаривает, дома творятся жуткие дела: жена, без присмотра оставшаяся, со страшной скоростью проникается вредными идеями и отбивается от рук. Хотя я не совсем понимаю, чего он так боялся? Предположим, вспомнит она, что диплом – это не только приданое: пойдёт чужих детишков лечить, пока свои не народились, и перестанет ныть, выклянчивая деньги на новый мобильник последней модели. Чем плохо? Правда, тогда у неё образуется отдельная от мужа своя жизнь и в ней, может быть, даже небывалые карьерные взлёты (девка-то очень неглупая). А вот этого ему как раз и на фиг не надо.

Что ж, понять человека можно. Он не бог весть что, между нами девочками. Зарабатывает мало, говорит хреново, соображает туго. Дело могла бы спасти общая невозможная красота или хотя бы отдельно взятый упругий зад (что там скрывать, влюблялись и за меньшее), но ведь и этого нет. Отстой, по моему мнению. Полный. И зачем ему при таком раскладе состоявшаяся профессионально и уверенная в себе жена? Чтоб на её фоне иметь бледный вид? Чтобы грыз по ночам страх оказаться брошенным по причине полной своей несостоятельности во всех отношениях? Так что с парнем как раз всё ясно.

Но самое странное, что это оказалось не надо и самим женщинам. Я-то думала, что сейчас им всем объясню, как жить, и станет у нас сначала всеобщее ликование, а потом, буквально сразу, – прекрасная жизнь. Ну ладно, пусть не сразу. Через недельки полторы-две. Но оказалось, что я того... погорячилась. Оказалось, что их всё устраивает! Им нравится именно так, понимаете?

«Женщина должна быть слабой», – нежными голосами произносят сами женщины, томно докрашивая ноготь на мизинце, а потом, нарастив ресницы и побрив ноги, с нечеловеческой силой бросаются добывать себе ценного зверя – мужа. Они идут на него, как на медведя, выслеживают, обкладывают его в однокомнатной холостяцкой берлоге, травят собаками или родственниками, чтобы потом, когда он, полуиздохший, подставит тёплое пузо под рогатину, сказать: «А теперь храни и защищай меня, сла-а-абую женщину». Чесслово, если б они хоть половину этих усилий направили на развитие себя любимой, то мир прямо бы вздрогнул от восторга и сразу дал бы им какую-нибудь Нобелевскую премию.

Есть у меня, к примеру, подружка Катька. Умница редкая, причём и талантлива во всём, за что ни возьмётся. Но берётся Катька только за то, чтобы замуж сходить. Уже два раза сходила, и всё как-то неудачно. То бездельник окажется муж, то неласковый. Сейчас подыскивает третьего. «Послушай, – говорю я ей, – я буду сейчас банальности говорить, но всё равно послушай меня! Нельзя просто взять и перепоручить свою жизнь другому человеку, чтобы он за всё отвечал. Тем более ты ещё и понятия не имеешь, сможет ли отвечать. Смотри, Кать, когда тебе нужно вложить куда-то деньги, ты же думаешь немного, правда? Ты же не надеешься, что твои кровные сохранятся и приумножатся только потому, что на сарае, куда ты их отнесла, кривыми буквами написано «БАНК»? С мужем то же самое, только ещё сложнее. Банк может лопнуть, муж может лопнуть. Оба они могут объявить себя банкротами. Надо быть сильной, понимаешь? И бизнес-леди и домохозяйки не застрахованы от слёз и несчастья. Но может, Катька, если бы у тебя было что-то ещё, например, любимая работа, то твоё несчастье стало бы меньше? Постой! Ты куда, Кать? Катька!!!»

Такие вот дела грустные. Иногда складывается впечатление, что вокруг всё происходит как в КВНовской шутке. «Живу, мол, как в сказке «Волк и семеро козлят». Причём «козлят» – это глагол». Никто не хочет меня слушать, никто не хочет признавать мою страшную, ослепительную мою правоту. Но самый сокрушительный удар нанесли три тётки слегка за сорок. Они были безмужние и от этого несчастные все, как одна, а я оказалась новенькой в компании. Ну и решила с ними сдружиться, немножечко подлизавшись. То есть принялась сначала робко, а потом смелее двигать очередную речугу, что подумаешь, мужчины, можно жить и одной, ничего особо страшного в этом нет, тем более, посмотрите: вы же ещё ого-го! Только никак мы что-то не сдруживались. Я говорила, а глаза у тёток делались всё мутнее и мутнее, лица отстранённее и отстранённее, и когда я выдохлась, повисло нехорошее такое молчание. А потом одна сказала: «Нет, Свет, ты совершенно не права, – и, покосившись в сторону соседней комнаты, где вяло, как рыбка в аквариуме, колыхалось что-то мужское в единственном экземпляре, добавила погромче: – Женщина без мужчины – ноль!» А две остальные шумно вздохнули.

И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!