Дорогая дешевка

Признавайтесь, есть у вас вещи, главным достоинством которых является их цена? Нет, я не призываю вас хвалиться китайскими обносками или сокровищами секонд-хенда, я говорю про нормальные, обычные, новые вещи. Которые вы любите, носите регулярно, и о которых доверительно шепчетесь с подругами:

- Видала джинсы? Знаешь, сколько стоили? Угадай! Нет, не три тыщщи, ну нет, не полторы, нет, не пятьсот рублей… Сто!

И смотрите победно на ошеломленную собеседницу, никак не желающую поверить в вашу удачу. И делитесь деталями, где, как и когда был убит этот мамонт. Который стоил сто, а выглядит на тысячу, да!

У меня такие вещи есть. Те самые джинсы, купленные новыми в – стыдно сказать! – стоковом фирменном магазине во время моего путешествия по одной приятной европейской стране. Джинсы как джинсы, Gap, без каких-либо ярких отличительных особенностей, кроме одной – их цены. Стоили они 3 евро, и эти цифры на ценнике включили во мне генетически заложенный советский механизм - «надо брать!» И я взяла, хоть и недостатка в джинсах на тот момент, мягко говоря, не испытывала. И даже наблюдался некоторый переизбыток, но разве можно устоять перед парой джинсов за 3 евро?! За сто рублей, не смешите меня, за три пакета искусственного молока, которое даже прокиснуть нормально не может, только протухнуть?! И не то чтобы штаны эти были последним писком моды, разумеется, нет, и не то чтобы они как-то подчеркивали мою индивидуальность. И, повторюсь, не страдала я от голопопия, и их приобретение не было обусловлено объективными, товарищи, причинами. Но сам факт столь выгодной покупки надувал паруса моего самолюбия – вот ведь, какая я молодец! Как умна, стройна, ретива! Глаз алмаз, чего и говорить, умею, умею я с умом подойти к вопросам пополнения гардероба! И до сих пор я радуюсь, когда вытаскиваю этот артефакт с полки, и стараюсь не смотреть на соседнюю, где лежат другие штаны, приобретенные за баснословные деньги в момент помутнения рассудка, и полинявшие после первой же стирки.

Если же речь заходит о джинсах вообще, то я непременно вставлю свои пять копеек, вернее, свои три евро в обсуждение. Дурят нашего брата, а вот же, смотрите, купила я отличную вещь всего-то за…! И вещь эта со временем становится легендой, приобретает некий лоск и дополнительную ценность, и вроде как даже перестает проигрывать предательским дорогим штанам с соседней полки. И когда-нибудь, лет эдак через десять, я буду сидеть в этих гэповских джинсах на даче и втирать какому-нибудь доверчивому слушателю: «Воооот, видишь, сынок, штаны эти? Я их за три копейки купила в свое время, и сносу им нет!» И слушатель снова и снова будет восхищаться долговечностью помноженной на цену, и я снова буду уверяться в том «какая же я была молодец!»

И дело тут вовсе не в жадности, как может показаться иному недальновидному критику, и не в маниакальном шмоточничестве, и даже не в бытовом хвастовстве. Тут другое. Скорее, эти классные дешевые вещи становятся дороги как свидетельство твоего освобождения  от потребительского морока: как будто туман рассеялся ненадолго и ты неожиданно увидел вещи такими, какие они есть, и успел цапнуть их за реальную стоимость. Молодец! Они как бы становятся символами вольницы, манифестом против маркетологов – в гробу я видал ваши бренды, и платил за них бутиковые бабки тоже там же, ясно? Ты отправляешь в пространство свое послание «Я не лох!» и надеваешь любимую футболку, доставшуюся случайно, рубашку с распродажи и штаны, выцепленные на ликвидации магазина. И гордо сообщаешь окружающим их стоимость, не скрывая, а где-то даже и гордясь тем, что на тебе – дешевка. Твоя любимая.

Твой убитый мамонт, символ потребительской находчивости и персональной рыночной везучести.