Роды

Дорогие тётки!
Я тут недавно рожала, и вот решила срочно, пока всё не стёрлось из памяти окончательно, записать свои впечатления. Может, кому будет интересно.
Это мои вторые роды. Место действия - Берлин.


После пяти дней переноса, измученная предвестниками и сидением на чемодане, а точнее, сумке, собранной в роддом, в эту ночь я понимаю, что вот они-настоящие схватки. А ведь я уже заявлялась в родильное отделение пару дней назад, откуда меня, пристыженную, отослали домой, потому как пока я ехала к туда на велике, даже предвестники умудрялись закончиться! „Девушка, приходите на 8-й день переноса, тогда и будем думать, как начать родовую деятельность“-заверила меня врач.
Я звоню в роддом и спрашиваю-вот, мол, у меня схватки каждые 4 минуты, длительностью 40 секунд, однако мне почти не больно-можно ли мне с такими схватками уже подьезжать? (на часах пол-первого ночи). Акушерка говорит, что раз схватки не бог весть какие впечатляющие, то лучше переждать дома. А мне страшно! Я боюсь родить дома в коридоре, поэтому беру такси к газую в больницу.
Расчет оказывается верен-схватки усиливаются, и пока я сижу на диванчике, обмотанная резиновыми жгутами для кардиограммы, мне становится не на шутку больно. Дежурная акушерка - милая, но строгая девушка в розовой униформе, учит меня правильно дышать: короткий глубокий вдох и длииииный выдох толчками. Я начинаю считать и выясняю закономерность: от первого до третьего вздоха схватка растёт, на 4-м вздохе становится жуть как больно, но уже к седьмому вздоху попускает, и к 12-му заканчивается совсем. Следующий сеанс-через 3 минуты.
Акушерка спрашивает меня, как я хотела бы рожать. Я гордо заявляю: очень хочу рожать в воду, не хочу перидуралки и совсем не хочу кесарева сечения. Акушерка обясняет, что у нее помимо меня ещё 4 роженицы, одну в ванне она оставить меня не может, и если я пришла без сопровождающих, то роды в воду как тема для меня закрыта. Хм, а жаль...

Я уличаю минутки между схватками, переодеваюсь в футболку размером XXL с портретом Дэвида Боуи. Боуи на ней курит сигарету и порочно смотрит вдаль. Мне кажется, что это очень стильно-рожать в майке с Боуи. Мы шествуем в оранжево-розовую родильную палату, где помимо кушетки меня ждут огромный резиновый мяч, шведская стенка, табурет с дыркой, канат, свисаюший с потолка, и прочие девайсы, способные облегчить участь рожающих страдалиц. Я, перепробовав всё, выбираю мяч, и прыгая на нём, подсчитывая в уме вздохи, довольно мужественно переношу пару-тройку схваток. В гордом одиночестве, кстати—акушерка всё время убегает в другие палаты.
Тут она возвращается с идеей померить сердцебиение ребёнка. Снова я обмотана резиновым поясом, меня кладут на кушетку. Я не хочу лежать! Мне так гораздо больнее! Ага, говорит акушерка,- кардиограма не фонтан, ребёнок беспокоен, значит будем рожать, лёжа на левом боку. Боже, это ещё больнее, раз в 16! Я в отчаянии. Следующие минут 15 я дышу всё громче, схватки нахлынывают почти без пауз. И вдруг... Аааа, посреди невыносимой схватки из меня изливается ведро воды, или крови, откуда мне знать? Умом я понимаю что это элементарно лопнул пузырь, но...Кажется, что пол-тела разжижилось и вылилось вместе с жуткой болью на простыню! Я уже не дышу - я ору и визжу что есть мочи, более от страха, чем от боли!
И тут начинается полный Армагеддон. Я начинаю терять человеческое лицо. Я уже не могу ничего считать, да и считать уже нечего. Я уже давно не дышу по всем правилам, я только ору. С каждой схваткой тембр голоса становится всё ниже и ниже... Это уже не животные крики-это рычание! Через полчаса рычание переходит в какой-то рокот, подобные звуки может издавать только раненая моржиха, а не девушка с двумя образованиями! Акушерка уже попустилась выбегать в другие палаты, оны держит меня за руку и говорит ласковые слова, я в слезах умоляю её не отходить от меня ни на шаг, потому что мне так одиноко и жутко! С головой происходит что-то странное-я вдруг понимаю, что схватки и потуги сопровождаются паническими атаками, а также клаустрофобическими, и прочими мне доселе незнакомымыи психическими ужасами. Во что я превратилась за эти полчаса?

Отец ребёнка уже сдесь и скромно ждёт у лифта, когда его вызовут принять дитя. Я надеюсь, ему не слышны мои инфернальные вопли?

А главное-чего я так мучаюсь? Я же знаю из предыдущих родов, что были в этой же больнице 7 лет назад, что дело всё равно закончится кесаревым (диагноз: клинически узкий таз). Требую перидуралки!

Ну, это процесс длинный и скучный. Но вот и оно, долгожданное избавление! Не просто отсутствие боли дарит этот чудесный химикат, но и настоящую эйфорию. Oбалдевшая и расслабленная, возлежу я на этом промокшем ложе, как на пляже в Ипанеме, по телу разливается теплота и нега, а вспотевший лоб как-будто обдуваем бризом с моря. Для полной картины не хватает только продавцов кокосов.
А вот и потуги. Да пожалуйста! Под ПДА потуги-сплошое удовольствие! Я могу так ещё часами тужиться! Да-да, подсовывайте мне под коленку вашу распорку от гинекологического кресла-я теперь в любой позе согласна лежать и буквально наслаждаться процессом!

Однако... тужусь я уже почти час! А головка ребёнка не продвигается ни на сантиметр. Хотя и уже совсем на выходе. Приходят врачи и берут у ребёнка шприцом пробу крови на анализ прямо из головы! Анализ хороший, ребёнок в порядке, но сколько ж можно ещё так возлежать? Мне дают ещё полчаса. Я стараюсь изо всех сил, но.... дитё просто не в состоянии протиснуться через костное кольцо таза, такая уж у меня анатомия.

В итоге мнея везут на кесарево. Я прошу пустить отца ребёнка в операционную, чтобы он принял дитя и подержал его на руках, пока меня будут зашивать. Медсёстры почему-то начинают отговаривать меня от этой идеи: мол, молодому человеку, прождавшему 5 часов в коридоре, будет не под силу выдержать ужасы операции. Ха, а разве речь сейчас о нём? О ребёнке надо думать! Ребёнок должен сразу же после рождения прижаться к человеческой груди, услышать стук сердца. И раз уж я буду лежать распятая под занавесочкой с зелёным брезентом, пусть прижимается к папе, чо уж там...

Меня укладывают на узенький столик, на пальцы надевают прищепки с датчиками состояния не знаю чего там. От кистей рук, плечей и спины отходят катетеры и шланги. Ох, а я так наивно готовилась к мягким естественным родам! Отец ребёнка уже сидит подле меня в зелёном халате и трогательном чепчике. Врачи и медсёстры кружат надо мной как планеты по орбитам, ласково подбадривают, гладят меня по рукам, голове и делают комплименты. Анестезия действует от груди до кончиков пальцев ног, я чувствую давление инструментов на тело, но не боль. Чик-чик -и готово. Дитёнка приподнимают над занавеской, показывают мне секунд пять, я лепечу что-то умильное. Через минуту его кладут рядом, умытого и завёрнутого в полотенца. Я вглядывыюсь в его сморщенную мордочку и твержу на русском языке, как мы его любим и какой он долгожданный, и какой он молодчина, что все 5 часов родов так старательно лез наружу. Через 3 минуты моя фантазия, а за ней и голос ослабевают, и ребёнка отдают отцу. Их отправляют в соседную палату, а меня зашивают ещё целый час. Я борюсь с потерей сознания, но это уже другая история.

И вот дитёнку уже 3 недели. Он изменился: личико разгладилось, глаза открыты и смотрят спокойно и ясно, а смешные гримасы всё чаще похожи на улыбку. Я счастлива.