Любовь и возрасты

Она вошла в комнату, когда мы с моим непосредственным руководителем что- то там обсуждали. Ну, чушь какую-то очередную, дедлайн какой-то, не помню, не важно. Важно то, что когда она, девушка из соседнего отдела, вошла – он взял и покраснел. Вот на ровном месте. Как помидор. И отвернулся от нее изо всех сил, вот если бы можно было на миллион градусов отвернуться, он бы так и сделал, вот только чтобы всем было ясно что он вообще даже не замечает какую-то там Её. Но потом сорвался: она прошла мимо нас к выходу, и он томно проводил ее взглядом, отвлекшись от нашего нудного обсуждения. Я вздохнула и подумала: какая прелесть! Какая прелесть, эти влюбленные!

И, главное, все по-настоящему! Ну и что, что ему сорок, и за плечами развод, суд, и жена, лишившая общения с детьми. И что, что ей немногим меньше, и тоже развод, и тоже сын, и у сына – болезнь, и вся жизнь вообще похожа на бег с препятствиями. Ну и что? Разряд какой-то там пробежал, и готово: можно взять ноль в цифре его возраста, убрать его к черту, а перед четверкой утвердить прыщавую единицу – возрастной регресс в состоянии влюбленности на лицо. Какое проклятье, этот регресс: взрослые люди, а ведут себя как полные идиоты!

В четырнадцать, конечно, все проще. В смысле наплевательского отношения к условностям. Эти двое такого себе позволить не могли, история не развивалась. Через полгода в совместной командировке он открыл мне свой страшный секрет – влюблен, влюблен как мальчишка! Но все понимает, себя оценивает трезво, поэтому будет вести себя как джентельмен. Тем более что у него правило: на работе – ни-ни. Всем известно, к чему приводят служебные романы. Нет, нет и нет! Он не потревожит покой дамы сердца брожениями свой зрелой души! Я повздыхала вместе с ним, попробовала поспорить с правилом - не все ли равно, где встретить своего человека? Тем более, что мы две трети жизни проводим на работе, с таким-то принципом недолго и судьбу проморгать! Он отмахнулся, я пожала плечами и забыла – не мое дело. И продолжила наблюдать все признаки настоящей болезненной влюбленности в суровом взрослом варианте.

А еще через полгода, на новогодней корпоративной пьянке, я подверглась отчаянному нападению со стороны дамы сердца – нетрезвая дева зажала меня в женском туалете и огорошила вопросом: скажи мне, он – гей?! После уточняющих вопросов, нетрезвых препирательств и моего уверенного отрицательного ответа, мы перешли к исповеди. «Черт, ну причем тут я?!»,- думала я с тоской, выслушивая ее монолог: влюблена, влюблена как девчонка! И видит, и чувствует, и знает, что он, ну, скажем, неравнодушен. Смотрит на нее, краснеет - и ничего! Сначала она по-взрослому давала ему понять, что она не против. Пыталась обмениваться взглядами – он краснел и отводил глаза, применяла орудие массового поражения, декольте – он краснел и пугался, караулила его у лифтов – он краснел, здоровался и они ехали до нужного этажа в странном молчании. Потом она решила, что он гей. Потом еще раз поймала его взгляд, и решила что нет, не гей. Потом подождала еще месяц и решила, что все-таки гей. А сегодня он пригласил ее на танец, и она что-то опять почувствовала, и больше не может мучаться неизвестностью! Я же по работе провожу с ним времени больше других, и точно должна знать, и именно поэтому сейчас торчу здесь, вместо того чтобы давиться третьим халявным жульеном вместе с остальными коллегами.

Со мной такое было в 9-ом классе: моя подруга влюбилась в Диму Семенова, а он – в нее, но оба изо всех сил делали вид, что это не так. Дима Семенов жил со мной в одном подъезде, был приятелем детства, и я как-то автоматически оказалась единственным связующим звеном между двумя влюбленными придурками. Ну, знаете, передавала записочки, сдавала ему ее расписание, а ей – его телефон и домашнюю кличку. Доставало это меня неимоверно! Но тогда, в четырнадцать, все решилось довольно просто: влюбленный Дима на перемене выкрал ее рюкзак, вытащил из него тетрадки и засыпал туда зачем-то 3 кг картошки. Возмущенная подруга погналась за ним по коридору, загнала в гнездо позора – женский туалет, там избила его шваброй, потом они объяснились, поцеловались и я, слава богу, выпала из процесса коммуникации. Сейчас жизнь немного сложнее - женский туалет такой магической власти над мужчинами уже не имеет. И я опять между двумя придурками, но мой совет избить Ромео шваброй вряд ли найдет понимание…

Вырвавшись из заточения, я сразу же наткнулась на героя истории – он, конечно же, следил из зарослей какой-то комнатной дряни за дамой сердца, переживал, что она уже полчаса не выходит из женской комнаты. Вдруг ей нужна помощь джентельмена?! Увидев его затуманенный взгляд – «ну, ты же все про меня знаешь, как там… Она?» - я не выдержала, и тут же слила ему все женские секреты. И настоятельно потребовала не быть подростком, забыть про дебильное правило «на работе ни-ни», набраться смелости и – о, ужас! – ее поцеловать. А на выходные, если родители уедут на дачу, позвать ее к себе смотреть коллекцию марок, а уж там…

Сегодня у них свадьба. Я уже поздравила их со взрослым решением и пожелала им не выпадать из конструктивного взрослого состояния.

Хотя… Кто его знает, может, в любви возрастной регресс – вовсе даже не проклятье. В сорок лет влюбиться как мальчишка – это ли не благодать?