группы:
Книга Отзывов и Предложений | Антикикозная | ЖЧО (Живое Человеческое Общение) | много сексов хороших и разных (с) | Распластанты 2012! | Распластанты 2012 - ФИНАЛ! | Как я провела лето (с дядькой) | Фейство 2015 | Временное Правительство |о себе:
Сериальный маньяк, кофейный аддикт, феминистка (не патриархального разлива).
Забитая девочка
02.09.13 23:23 | Добавить в избранное
Первые дни сентября для русских - всегда про школу. Всегда про волнение, которое испытываешь, когда ведёшь собственного ребёнка в первый (или в один из первых классов, дальше-то они уже сами, оперяются, отдаляются, не хотят держать тебя за руку, переходя дорогу, не нуждаются в твоей компании... вырастают, одним словом!), про воспоминания о собственном школьном детстве, про тревогу о том - какое будущее ждёт наших младших...
Я уже давно судьбами одноклассников и одноклассниц не интересуюсь, переболела резко много лет назад, узнала, что у всех моих любимиц судьбы сложились хорошо, и успокоилась. Сегодняшний мой текст не о них. Он о девочках, для которых школьная жизнь с первого дня и до последнего была кошмаром. О забитых.
О близнецах С... Рыженькие, коротко стриженые, щедро присыпанные веснушками девчонки почему-то с самого первого дня в первом классе были восприняты в штыки. Семилетки обычно не травят жестоко, они только обходят стороной тех, кто не признан своими. Почему уж медноволосых близняшек народ классифицировал, как чужих - не знаю, однако они всегда оставались в стороне от общих игр и занятий. Так и сидели всегда вместе, уткнувшись в тетрадки, вместе уходили домой, тихие и незаметные рыжие мышки. Тогда ещё была такая мода - школьников отправлять на первомайские парады. Нас дрессировали, как мартышек, и хуже всего приходилось девчонкам С. Они не попадали в общий ритм, и из-за них весь класс гоняли снова и снова. На переменах мальчишки заплёвывали их жёваной бумагой, близняшки сбегали поближе к учительской и там дожидались звонка. Когда я пошла во второй класс, одну из близняшек сбила машина, у меня на глазах. Я до сих пор не знаю, выжила ли она, но почему-то переживаю, когда думаю, что её сестра осталась одна, до такой степени они были друг на друге сосредоточены, а внешний мир их не жаловал особо...
С четвёртого по девятый класс мне посчастливилось наконец (сменив 3 другие школы), осесть в одном месте. В одном подъезде со мной жила С.К., толстая, некрасивая девочка. Её мать жила с отчимом, само слово было для меня удивительно и как-то неприятно резало слух. Отчим пил и вёл себя, как свинья, то врезал, то ломал замки в дверях их двухкомнатной квартиры. Мать С.К. родила второго ребёнка, мальчика, и часто оставляла его со старшей сестрой. В десять лет она уже была по сути матерью пацанёнку, которых ползал по засранной квартире в засранных же колготках и вечно был соплив и болен. Как будто ей не хватало собственной некрасоты и полноты, С. болела экземой, её мазали какой-то ярко-малиновой мазью, словно издевательски кричавшей на всю школу - мало того, что она некрасива, несчастна и толста, ещё и больна.
Когда ей исполнилось 12, С. начала общаться с мальчишками гораздо старше себя. Они вели себя грубо, хватали её за грудь, щипали и таскали за собой, как большую вульгарную куклу (она тогда красилась ярко, вызывающе). Экзема прошла, вес остался. Я тоже её травила с другими, хотя и знала, насколько плохо ей приходилось. Мою мать вызвали к классному руководителю, учительница матери долго поясняла, что так нельзя, мол, грубо и всё такое... Однако родительница моя не блеснула тонкими манерами, отметив, что девочка-то и правда толста, за правду, что ли, мою ругаете? Но дома всё равно ввалила мне хороших, не потому, что это справедливо, а потому что лень было каждый раз курлыканье класснухи слушать. Я одноклассницу оставила в покое, опять же не после нравоучений. Совесть действительно зажрала, хоть и запоздало...
Была ещё девочка Наташа, уже в другой школе. Наташа была симпатичная девочка, с длинными волнистыми волосами, но уж больно тихенькая. Беззлобная до сумасшествия, её снежками забивали пацаны, а она просто сожмётся и сидит - ждёт, когда всем надоест. Я её от гопников отбивала, где наорав, а где и заехав хаму по горбу сумкой. Наташа пыталась продавать какие-то мелочи одноклассникам, ножницы маникюрные и всякое такое барахло. Одевалась плохо. А за несколько дней до начала нового учебного года погибла: шла по сельской дороге домой и её сбил какой-то пьяный подонок. По Наташе я долго плакала, это было моё первое детское горе, до неё никто из моих знакомых детей не умирал. Хорошая была девочка...
В выпускном классе забитых девочек у нас было две - Маша и Таня. Маша была просто деревенская, приезжала каждый день в школу на автобусе. У неё была очень толстая длиннющая коса чуть ли не до колена, ярко-красные щёки и широкая кость. Все уже ногти красили-маникюрили, а у Маши мозоли на руках от тяпки сходили только к новому году. Училась она средненько, ни с кем не дружила. Она сидела со мной за одной партой, я ей давала списывать на всех предметах. Дальше этого общение не шло, слишком мы были разные.
Таня была очень, очень худенькая, вся как будто застиранная - волосы, одежда, лицо... На выпускной мы все пришли расфуфыренные, с причёсками, в платьях, сшитых на заказ, а Таня - в своём обычном стариковском платье по колено. Ну не было у неё другого. Я сидела в ресторане, ковыряла дурацкое заливное и думала - почему не сказала хотя бы мне, нашли бы какое-нибудь платьице (у меня тётя была хорошая швея и дома у нее было много разных вещей....). Ничего, конечно, я Тане не сказала, но меня и сейчас берёт злоба на её родителей, всё-таки выпускной у девчонки, даже на пару новых колготок не наскоблили, какого чёрта? Небогатых тогда было много, а нищих - нет.
Так они и проходят у меня чередой перед глазами, эти девчонки, которых кто презирал втихую, кто подтравливал, кто вообще не замечал... Кем они стали - не знаю, потому что обычно такие девчата не заводят себе профилей в фейсбуках-вконтактиках-одноклассниках. С облегчением наконец оставляют удушливую школу позади, чтобы раствориться в общей суете и со старыми знакомыми не общаются. Мне хочется надеяться, что они потом выправились, что стряхнули с себя привычное оцепенение, расцвели, подняли вечно пригнутую голову, но почему-то в уверенность это желание не превращается. И остаётся эта печальная жалость к детям, которые ничем не были плохи, но отчего-то годами жили под бременем всеобщего отторжения.
Если у вас есть такие знакомые, которые в школе были изгоями, а во взрослой жизни смогли выправиться и повернуть себя в более удачливое, счастливое русло - рассказывайте. Особенно ценен голос тех девочек, которые сами были такими в детстве, но из гадких утят выросли в прекрасных лебедей. Если вы сами кого-то притравливали - пишите тоже, пусть это будет своеобразным, запоздалым извинениям за прошлые пакости. У мироздания хороший слух...
П.С. Имена изменены.
Я уже давно судьбами одноклассников и одноклассниц не интересуюсь, переболела резко много лет назад, узнала, что у всех моих любимиц судьбы сложились хорошо, и успокоилась. Сегодняшний мой текст не о них. Он о девочках, для которых школьная жизнь с первого дня и до последнего была кошмаром. О забитых.
О близнецах С... Рыженькие, коротко стриженые, щедро присыпанные веснушками девчонки почему-то с самого первого дня в первом классе были восприняты в штыки. Семилетки обычно не травят жестоко, они только обходят стороной тех, кто не признан своими. Почему уж медноволосых близняшек народ классифицировал, как чужих - не знаю, однако они всегда оставались в стороне от общих игр и занятий. Так и сидели всегда вместе, уткнувшись в тетрадки, вместе уходили домой, тихие и незаметные рыжие мышки. Тогда ещё была такая мода - школьников отправлять на первомайские парады. Нас дрессировали, как мартышек, и хуже всего приходилось девчонкам С. Они не попадали в общий ритм, и из-за них весь класс гоняли снова и снова. На переменах мальчишки заплёвывали их жёваной бумагой, близняшки сбегали поближе к учительской и там дожидались звонка. Когда я пошла во второй класс, одну из близняшек сбила машина, у меня на глазах. Я до сих пор не знаю, выжила ли она, но почему-то переживаю, когда думаю, что её сестра осталась одна, до такой степени они были друг на друге сосредоточены, а внешний мир их не жаловал особо...
С четвёртого по девятый класс мне посчастливилось наконец (сменив 3 другие школы), осесть в одном месте. В одном подъезде со мной жила С.К., толстая, некрасивая девочка. Её мать жила с отчимом, само слово было для меня удивительно и как-то неприятно резало слух. Отчим пил и вёл себя, как свинья, то врезал, то ломал замки в дверях их двухкомнатной квартиры. Мать С.К. родила второго ребёнка, мальчика, и часто оставляла его со старшей сестрой. В десять лет она уже была по сути матерью пацанёнку, которых ползал по засранной квартире в засранных же колготках и вечно был соплив и болен. Как будто ей не хватало собственной некрасоты и полноты, С. болела экземой, её мазали какой-то ярко-малиновой мазью, словно издевательски кричавшей на всю школу - мало того, что она некрасива, несчастна и толста, ещё и больна.
Когда ей исполнилось 12, С. начала общаться с мальчишками гораздо старше себя. Они вели себя грубо, хватали её за грудь, щипали и таскали за собой, как большую вульгарную куклу (она тогда красилась ярко, вызывающе). Экзема прошла, вес остался. Я тоже её травила с другими, хотя и знала, насколько плохо ей приходилось. Мою мать вызвали к классному руководителю, учительница матери долго поясняла, что так нельзя, мол, грубо и всё такое... Однако родительница моя не блеснула тонкими манерами, отметив, что девочка-то и правда толста, за правду, что ли, мою ругаете? Но дома всё равно ввалила мне хороших, не потому, что это справедливо, а потому что лень было каждый раз курлыканье класснухи слушать. Я одноклассницу оставила в покое, опять же не после нравоучений. Совесть действительно зажрала, хоть и запоздало...
Была ещё девочка Наташа, уже в другой школе. Наташа была симпатичная девочка, с длинными волнистыми волосами, но уж больно тихенькая. Беззлобная до сумасшествия, её снежками забивали пацаны, а она просто сожмётся и сидит - ждёт, когда всем надоест. Я её от гопников отбивала, где наорав, а где и заехав хаму по горбу сумкой. Наташа пыталась продавать какие-то мелочи одноклассникам, ножницы маникюрные и всякое такое барахло. Одевалась плохо. А за несколько дней до начала нового учебного года погибла: шла по сельской дороге домой и её сбил какой-то пьяный подонок. По Наташе я долго плакала, это было моё первое детское горе, до неё никто из моих знакомых детей не умирал. Хорошая была девочка...
В выпускном классе забитых девочек у нас было две - Маша и Таня. Маша была просто деревенская, приезжала каждый день в школу на автобусе. У неё была очень толстая длиннющая коса чуть ли не до колена, ярко-красные щёки и широкая кость. Все уже ногти красили-маникюрили, а у Маши мозоли на руках от тяпки сходили только к новому году. Училась она средненько, ни с кем не дружила. Она сидела со мной за одной партой, я ей давала списывать на всех предметах. Дальше этого общение не шло, слишком мы были разные.
Таня была очень, очень худенькая, вся как будто застиранная - волосы, одежда, лицо... На выпускной мы все пришли расфуфыренные, с причёсками, в платьях, сшитых на заказ, а Таня - в своём обычном стариковском платье по колено. Ну не было у неё другого. Я сидела в ресторане, ковыряла дурацкое заливное и думала - почему не сказала хотя бы мне, нашли бы какое-нибудь платьице (у меня тётя была хорошая швея и дома у нее было много разных вещей....). Ничего, конечно, я Тане не сказала, но меня и сейчас берёт злоба на её родителей, всё-таки выпускной у девчонки, даже на пару новых колготок не наскоблили, какого чёрта? Небогатых тогда было много, а нищих - нет.
Так они и проходят у меня чередой перед глазами, эти девчонки, которых кто презирал втихую, кто подтравливал, кто вообще не замечал... Кем они стали - не знаю, потому что обычно такие девчата не заводят себе профилей в фейсбуках-вконтактиках-одноклассниках. С облегчением наконец оставляют удушливую школу позади, чтобы раствориться в общей суете и со старыми знакомыми не общаются. Мне хочется надеяться, что они потом выправились, что стряхнули с себя привычное оцепенение, расцвели, подняли вечно пригнутую голову, но почему-то в уверенность это желание не превращается. И остаётся эта печальная жалость к детям, которые ничем не были плохи, но отчего-то годами жили под бременем всеобщего отторжения.
Если у вас есть такие знакомые, которые в школе были изгоями, а во взрослой жизни смогли выправиться и повернуть себя в более удачливое, счастливое русло - рассказывайте. Особенно ценен голос тех девочек, которые сами были такими в детстве, но из гадких утят выросли в прекрасных лебедей. Если вы сами кого-то притравливали - пишите тоже, пусть это будет своеобразным, запоздалым извинениям за прошлые пакости. У мироздания хороший слух...
П.С. Имена изменены.
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.