о себе:
-Я родителям свoего бывшего сильно не нравилась. И сережка у меня в брови, и прописки в городе у меня нет, да еще и курю...
Зато теперь они не нарадуются, наверное. Его новая любовь живет в городе, пирсинга нет...правда есть член и борода...
Но ведь идеальных людей не бывает..." (с) bush
* * *
ххх: ехала на маленьком подъемнике. попросила мне сообщить, когда отцепляться, отцепилась раньше и поехала назад.
ххх: врезалась в другой подъемник, потом меня догнал еще один, я как раз в позе раком цеплялась руками за снег...
ххх: ударилась о чей-то ботинок, потеряла одну лыжу и на одной лыже покатилась в лесок.
ххх: а смотритель в валенках и ушанке бежал за мной с криками: "Девушка, в лес нельзя", а я, чуть не рыдая, кричала: "А я туда и не хочу"... и ехала, и ехала...(c) bush
* * *
"Ангро-майнью присел перед ним на корточки, улыбнувшись, спросил:
— Ты кто?
— Не видишь, что ли, я — кот.
— Кот? А для чего ты нужен?
— Я ни для чего. Я — есть. Это хорошо, — важно заявил кот. — Это красиво."
©Леонид Кудрявцев "Клятва крысиного короля"
Падение
21.11.10 17:48 | Добавить в избранноеВ комнате, чем темнота снаружи"
И. Бродский.
Я раскачиваюсь на одной ноге, стоя на очень странной поверхности, как будто отлитой из каучука. Ее площади хватает ровно на мою правую ступню, поэтому левая упирается в пустое пространство. Я расставляю руки в стороны для равновесия и сосредоточенно впираю свой взгляд строго наверх. Может быть, я жду, когда Бог пришлет за мной вертолет, а может, просто не могу себя заставить смотреть вниз.
Я чувствую, что ты меня слышишь, и быстро начинаю вещать что-то о сострадании, о неизменной честности и искренности, которые станут неотъемлемыми частями моего будущего, если последнее соизволит существовать, конечно. Я вещаю с чувством и с надеждой, что Бог или ты услышите и извлечете меня из этого жалкого и нелепого положения.
Бог выразительно молчит.
Ты предлагаешь поганой метлой разогнать насекомых, устроивших шабаш в том месте моего существа, где у всех нормальных людей располагается мозг. Я внимательно рассматриваю твой голос и понимаю, что честной и искренней мне сегодня придется быть в одиночестве. Ну и ладно, в конце концов, это надо мне, а не тебе.
Тебя забавляют мои откровения, я терпеливо жду, когда тебе надоест, и ты предпримешь более конструктивные действия по моему спасению. Ты берешь бутылку виски и делаешь внушительный глоток. Выдыхая сивушные масла, создаешь из них звуконепроницаемое стекло.
Какое-то время я пытаюсь доораться, строю страшные лица, но быстро теряю надежду. Правая нога затекает и превращается в столб, начиненный иголками. Они протыкают мышцы и суставы, и участь сия медленно, но верно, постигает все мое тело. Я отчаянно таращусь наверх, напрягаю уши, но благодатный шум вертолетных лопастей не появляется.
Бог по-прежнему молчит.
На тебя надежды тоже, не сказать, чтоб много.
Руки, не выдерживая напряжения, плетьми обрушиваются вниз, увлекая за собой мое вдруг сделавшееся тряпичным тело.
В состоянии свободного падения, мне ничего не остается делать, как смотреть вниз. Дыра, в которую я устремляюсь, не обнаруживает видимого конца. Я вспоминаю кэролловскую Алису, как наиболее яркий опыт длительных падений.
У меня появляется надежда, что мое тоже закончится не слишком трагично. Я отчаянно скучаю по своему каучуковому пьедесталу и даже успеваю немного всплакнуть по этому поводу. В голове появляется мысль, что я трачу свое время, мягко выражаясь, неправильно, и мое падение может закончиться не знакомством с садом говорящих цветов, а холодным столом, синей лампой и умелыми руками патологоанатома.
«В таких случаях полагается молиться» - стучится в висок следующая мысль.
Я перебираю в голове все полторы молитвы, оставшиеся в моем сознании со времен глубокого детства, и ясно понимаю, что они не подходят.
Точнее, я им не подхожу, ибо звучать из моих уст, они будут фальшиво, как расстроенное пианино. Бог точно не поверит.
Ну, где же это растреклятое дно?!
Неопределенность продолжительности и глубины падения вымещает собой страх перед безвременной кончиной. Жаль, что мимо меня не пролетает какой-нибудь бар, ну или бутылка с медицинским спиртом, на худой конец. Придется падать в гордом одиночестве. Чтобы занять себя чем-нибудь, начинаю разговаривать вслух.
Я рассказываю черной дыре истинные мотивы своих слов и поступков. Добираюсь до настоящего отношения к окружающему миру и своему молчаливому Богу. Поток словоблудия прерывается, потом оживает вновь… А дна все не видать.
«Ну и что дальше-то?!» - спросит меня герой, осиливший всю эту гору букв.
«Не знаю…» - отвечу я срывающимся голосом. «Я все еще лечу».
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.