С первого взгляда

Я что-то не знаю – любовь – это актуально вообще в современном обществе? Давно не мониторила этот вопрос. Последний раз я была влюблена в Джонни Деппа, а про то, что было до этого с живыми людьми, постаралась забыть, и мне это удалось. А теперь про любовь с первого взгляда хочу сказать. Оказывается, она бывает. И не только у наивных пастушек. Просто у окаменелых, закаленных неудачами барышень это не так, что прям видишь и - АХ! Падаешь и понимаешь: готово, пропала… Нет. Долго брыкаешься. То есть влюбиться можешь сразу, но при этом даже внутри себя продолжаешь уверенно делать вид, что ничего не происходит. Как писала Токарева: «петух, которому отрубили голову, тоже бежит и воображает, что он в отличной форме».

Я когда его увидела, я вообще была не в форме. В старых джинсах, которые весь последний год считались домашними, в майке такой натурально из секонда. С манжета помню, нитка свисала, я ехала в метро и думала: «оторвать - не оторвать?» И оставила. Еще прекрасно помню, что я в тот день не причесывалась. Такой был период. Ничего делать не хотелось. Но это-то часто. А тогда еще и была такая возможность.

Я шла пиво пить. И вот даже не причесалась, и не накрасила глаза. А потом увидела его и спохватилась – блин, что ж я не накрасилась? Как-то сразу забыла, что у меня момент полного и сознательного релакса.

Но когда выглядишь как моль и претендуешь только на пиво попить - тоже хорошо. Не рыпаешься. Смотришь на все со стороны. Снаружи. Типа, не вовлекаешься. Ну да, обалденный парень. Как будто собран по моим чертежам. Воплощенное совершенство. Мой пятый элемент. Руки, ноги, ботинки тупоносенькие, мягкие. Молчит. Куртка оранжевая. Глаза хитрющие. И ямочки. Ну, думаю, пАнятнааа: всегда получает что хочет, хотя никогда не настаивает. Огромный опыт по нашей части. Две жены, три развода и везде дети. А сейчас, небось, жена, еще какая-нибудь одна на работе и соседка попроще в придачу. А он тут пиво пьет, композитор. Что такое встать затемно и пилить на работу - понятия не имеет. Небось.

И про жен и про работу оказалось неправдой, причем это как-то сразу выяснилось, и какое-то время я откровенно горевала, что не могу найти в нем больше ничего отталкивающего. Никак не могу. Хотя очень стараюсь.

Ну, а когда была озвучена моя многодетность, я вовсе расслабилась и перестала жалеть про ненакрашенные глаза - поняла, в мою пользу нет ни одного балла, и даже после соседки мне не стоять и тем более не лежать. Ну и не надо. Не для меня цветут цветы, такая жизнь не для меня… Оставалось сидеть и любоваться на это оранжевое загляденье настолько же несовместимое с моей жизнью, как пулевое ранение в голову.

Сидела, сидела и, слава богу, напилась и стала мыслить тактически – то есть конкретными задачами на здесь и сейчас. А задача была - еще сильнее опьянеть (тааак, это получилось) и понять каков он на ощупь. Хотелось, чтоб уж на ощупь он оказался крайне неприятен, или хотя бы уж не так заточен под меня. Да нет, просто ужасно хотелось.

И я протянула руку как бы в его сторону. А он эту руку взял. И на этом моя борьба закончилась.

И хотя я все еще продолжала пристрастно его нюхать («Запахи – это ж очень важно! Так, а парфюм у тебя какой?»), целовать («Знаешь, бывает так - человек нравится, а поцелуешься и понимаешь – нет, не мое») и искать лишний волосяной покров («Может все-таки жутко волосатый, меховой такой? Знаешь, бывает даже у актеров: с виду вроде нормальный, а голый торс покажут и - фуу!»), но я уже не была гордым петухом, пусть даже и с отрубленной головой. Я была курицей, которая хочет, чтобы ее потоптали. Вот так - чик, и не стало меня, свободной белой женщины.

На следующий день я уже сидела, обхватив голову руками и, как Гришковец в «Рубашке», качалась и спрашивала себя: зачем же я так влюбилась-то? А потом он меня в постели по волосам погладил, и не стала я больше ни о чем спрашивать, ни себя, ни его. Да и не о чем… Я смотрю с тех пор в его полупрозрачные полузеленые глаза и понимаю: омут, омут, тихий, тихий, глубокий, глубокий. И меня немножко пошатывает. Что-то там говорю про кино и мысленно сползаю к его ногам.

Или слушаю, что он говорит и ловлю себя на том, что слова понимаю, но контекст совсем нет. Что не в состоянии я дешифровать сигнал, испускаемый этим, так и неопознанным объектом. Я только по привычке сканирую этот сигнал, проверяю – объект меня уже обидел или нет? Остальное неважно. Главное – возможность его трогать и чтоб он трогал меня. Меня эта возможность все еще удивляет. Потому что я все еще снаружи. Как тогда.

Что значит влюбиться в человека, которого можно потрогать, я плотно забыла. И про наоборот тоже. И хотя теперь стало ужасно важно не носить рваные майки и наводить красоту, пока я все равно смотрю на него со стороны и на все спрашиваю разрешения.

Как тот, кто зашел первый раз, да и то случайно.