группы:
КОТОбаза | Мастерущие аж противно | ART-THERAPY | Книга Отзывов и Предложений | Агентство T&T | Странолюбки и Путешествоманы объединяйтесь! | Своя рубашка ближе к телу | Своя рубашка ближе к телу - ФИНАЛ! | Фотоконкурс. Распластанты 2010! | Распластанты-2010. ФИНАЛ | Красота handmade | Конкурс: Зимние кайфушечки — 2011! | Финал! Зимние кайфушечки - 2011 | Cамые баянистые баяны в мире! | Новогодние Феи 2011! | ШмотоТуса |о себе:
специалист по борьбе с общественностью
Батюшки
29.10.12 20:18 | Добавить в избранное
Сказать, что я образцовая православная - бессовестно соврать. Каюсь, на службы не хожу, крестик надеваю рандомно, причащаюсь раз в столетие, на исповеди мычу чего-то невразумительное. Батюшка подсказывает, я повторяю. На Литургии, как только батюшка зайдет за Врата, сразу жму скамейку, не видит же, - как будто я для него стою… И старушек разглядываю, глумлюсь, окаянная. Одна раком стоит, буквой л, в крепких сандалетах, поскольку удобнее так, чем падать ниц при каждом «Господи, помилуй». (Надо запомнить про сандалеты на два размера больше - пригодится на старости лет). Другая с колен встает с таким скрипом, что двери оборачиваются. Божьи одуванчики, от ветра шатаются, но в отличие от меня, не присаживаются и поклоны бьют земные. А службы то у нас, сами знаете, по три часа в лучшем случае.
Грешна, короче, собака. Как у Охлобыстина недавно в фейсбуке было написано: «Грешен я, пес…». К слову, хороший батюшка был Иоанн Охлобыстин. Веселый, озорной, богобоязненный, целомудренный. Может, еще вернется, - детей подымет и вернется.
За всю мою деятельность тревел-журналистом я стараюсь не пропустить ни одного храма. Даже самого завалящего и на ладан дышащего. Архитектуру разглядеть, старинные иконы, узнать историю. Поэтому батюшек в моей жизни было предостаточно.
И Бог миловал от попов. Поп и батюшка для меня – суть явления разные. Попы свою родословную ведут от Пимена, ушлого старикана, паразита и честолюбца, который до смерти убил преподобного Митяя, ака Михаила, на корабле, плывшем в Константинополь, и заделался вместо него митрополитом. Это еще при Мамае было, где то в 14 веке, Русь только-только примерила Православие. Правда, обломился, московиты были не дураками, отобрали митрополиточьи одежды и сослали с глаз долой, в Чухлому.
А батюшки свою родословную ведут от самого Иисуса - добрые, светлые, в штопаных одежках, на больных ногах, неизменно лучистые, смешливые, строгие, но простые. Память же - Гугл супротив них, все равно что выпускник физкультинститута супротив самурая. Годы, имена, события, - успевай записывать и мотать на диктофон. Кладези ходячие.
Отец Сергий
Он меня крестил в молодости. До сих пор помню этот чудный, солнечный майский день, когда я летела домой, как на крыльях, с мокрыми кудрями. Это к нему, православному священнику, пришла старушка-мусульманка, спросить совета, как похоронить мужа-еврея. Отец Сергий сел на телефон, прозвонил коллег в мечети и синагоге, обо всем договорился, все разузнал, схоронили дяденьку по всем правилам, лехаим, аомин. Самый вкусный яблочный пирог, который когда-либо я ела, был на его кухне – в пост. Хорошее интервью у нас получилось, душевное. Немногословный, крупный мужик, с больными почками, - в больницу его отвезли прямо по окончанию службы, достоял…
Отец Владимир
Храм у него в идеальном порядке. Все побелено, покрашено, чисто и благостно, позолота обновлена, - хоть и старенькое все. Еле ноги передвигает, - падагра, ряса светло-коричневая, от частых стирок, по бокам ткань стерлась до сетки. Власы кудрявые, седые, глаза улыбчивые. В его храме на стенах висят картины итальянского военнопленного, не стал снимать, хоть и не по правилам алтарные образы в православной Церкви. Ну уж больно хороши сюжеты – Мария Магдалина вон кается, Иисус у моря, вот Он в Иерусалим въезжает на ослике, а вот Он среди детей… Да и память о человеке, пусть даже и католике – все мы Божьи дети. Батюшка не помнит, ел он сегодня или нет, а события лохматой давности помнит, как вчера. В храме прихожан мало, доход слабый, но компот из желтой сливы для всех, нечаянно забредших, варится всегда.
Отец Андрей
Зверолюб и ветеринар. Собакам в храм, в отличие от кошек, заходить не положено, но где хозяйственная часть – там пожалуйста. Сколько он увечных, голодных и больных приютил, вылечил и пристроил – не пересчитать. Облагородит какую-нибудь собачку, откормит, наречет заковыристым именем, и после службы, когда еще прихожане не разошлись, с Божьей помощью прорекламирует, в добрые руки. По окнам коты сидят, рядом с ящиком для пожертвований – ящик для хлеба насущного зверью.
Это у него произошел апогей Бабуськиного Всезнайства. Ну, знаете, в каждом храме есть бабуси, которые все знают. Им было мало, что они прихожан тиранят, так еще и молодому священнику стали подсказывать, что делать и как службу вести. «Бабки…. В смысле бабули…»- сказал отец Андрей, - «Молча внимайте…» и сурово зыркнул. Построил их, в общем.
Отец Нектарий
Да, батюшки уже стали моложе меня… Умница-монах, с небесно-голубыми глазами, кудрявой бородой, реставратор и историк. Сам случайно найденную старинную афонскую икону отмыл, потому что с детства тусовался в мастерской реставраторов и иконописцев. Храм при монастыре нуждается в ремонте, так отец Нектарий вьется, как уж на сковородке, начал строительство, половины суммы не было. В длиной, заштопанной на плече черной рясе, с деревянным крестом на веревочке. Носится по карьерам, крутой мраморный пол для храма выгадывает, потому что плитка – это не серьезно. Ему бы бизнесменом - запросто. Сложные схемы, гешефты и просто везение. Помолится Пресвятой Богородице Экономиссе и вперед. Каждый день в монастыре готовят обед, для всех желающих, такова традиция, и ни разу еще не было, чтобы пищи не хватило. Простые макароны с морковкой – но вкусно! Лучше нет монастырской еды. Нарыл кучу сведений по краеведению, записал мне на диск, ему самому все это чрезвычайно интересно, и он старается, чтобы не пропало, не кануло в Лету.
Обо всех места не хватит рассказать. В смутные времена именно батюшки мёрли, как мухи. Попы быстро переходили на другую сторону добра и зла – нет более жестокого палача, чем бывший священнослужитель. Они заседали в «тройках» и подписывали расстрельные приговоры, а батюшки не знали, вернутся или нет, когда за ними приезжала машина. То ли тайно покрестить ребенка коммуниста, то ли в тюрьму. То ли допрос, то ли к стенке.
Попам при любой власти жилось кучеряво, а батюшки стояли у стены, и окровавленными губами шептали: «Прости их, Боже…».
Мне современные пост-модернисткие игрушки совсем не близки, я в них даже разбираться не хочу. Есть Десять Заповедей, с ними и буду жить, а пространные рассуждения о том, что Церковь современному человеку не нужна, мы, дескать, правила сами придумаем, договоримся, что хорошо, а что плохо, суть от Лукавого, и от человеческой, всепроникающей, далеко идущей и разрушительной глупости. Религия очень нужна, и нужны проповедники, которые в разрушенных, сожженных городах веками утешали отчаявшихся, и заставляли жить дальше. Таких примеров в истории – в исламе, в иудаизме, в христианстве очень много. Прибивайтесь к батюшкам, с ними спокойно. А мимо попов проходите, не задерживаясь и не осуждая, хотя мы люди гражданские, можем и плюнуть в бороду, нам можно.
Церковь это не попы – это батюшки, вот такие – простые и доступные, на ржавых копейках, в стоптанных башмаках, с улыбкой и поучительной историей наготове, как дети малые, каждому доллару радующиеся.
И пока они существуют – я православная.
Грешна, короче, собака. Как у Охлобыстина недавно в фейсбуке было написано: «Грешен я, пес…». К слову, хороший батюшка был Иоанн Охлобыстин. Веселый, озорной, богобоязненный, целомудренный. Может, еще вернется, - детей подымет и вернется.
За всю мою деятельность тревел-журналистом я стараюсь не пропустить ни одного храма. Даже самого завалящего и на ладан дышащего. Архитектуру разглядеть, старинные иконы, узнать историю. Поэтому батюшек в моей жизни было предостаточно.
И Бог миловал от попов. Поп и батюшка для меня – суть явления разные. Попы свою родословную ведут от Пимена, ушлого старикана, паразита и честолюбца, который до смерти убил преподобного Митяя, ака Михаила, на корабле, плывшем в Константинополь, и заделался вместо него митрополитом. Это еще при Мамае было, где то в 14 веке, Русь только-только примерила Православие. Правда, обломился, московиты были не дураками, отобрали митрополиточьи одежды и сослали с глаз долой, в Чухлому.
А батюшки свою родословную ведут от самого Иисуса - добрые, светлые, в штопаных одежках, на больных ногах, неизменно лучистые, смешливые, строгие, но простые. Память же - Гугл супротив них, все равно что выпускник физкультинститута супротив самурая. Годы, имена, события, - успевай записывать и мотать на диктофон. Кладези ходячие.
Отец Сергий
Он меня крестил в молодости. До сих пор помню этот чудный, солнечный майский день, когда я летела домой, как на крыльях, с мокрыми кудрями. Это к нему, православному священнику, пришла старушка-мусульманка, спросить совета, как похоронить мужа-еврея. Отец Сергий сел на телефон, прозвонил коллег в мечети и синагоге, обо всем договорился, все разузнал, схоронили дяденьку по всем правилам, лехаим, аомин. Самый вкусный яблочный пирог, который когда-либо я ела, был на его кухне – в пост. Хорошее интервью у нас получилось, душевное. Немногословный, крупный мужик, с больными почками, - в больницу его отвезли прямо по окончанию службы, достоял…
Отец Владимир
Храм у него в идеальном порядке. Все побелено, покрашено, чисто и благостно, позолота обновлена, - хоть и старенькое все. Еле ноги передвигает, - падагра, ряса светло-коричневая, от частых стирок, по бокам ткань стерлась до сетки. Власы кудрявые, седые, глаза улыбчивые. В его храме на стенах висят картины итальянского военнопленного, не стал снимать, хоть и не по правилам алтарные образы в православной Церкви. Ну уж больно хороши сюжеты – Мария Магдалина вон кается, Иисус у моря, вот Он в Иерусалим въезжает на ослике, а вот Он среди детей… Да и память о человеке, пусть даже и католике – все мы Божьи дети. Батюшка не помнит, ел он сегодня или нет, а события лохматой давности помнит, как вчера. В храме прихожан мало, доход слабый, но компот из желтой сливы для всех, нечаянно забредших, варится всегда.
Отец Андрей
Зверолюб и ветеринар. Собакам в храм, в отличие от кошек, заходить не положено, но где хозяйственная часть – там пожалуйста. Сколько он увечных, голодных и больных приютил, вылечил и пристроил – не пересчитать. Облагородит какую-нибудь собачку, откормит, наречет заковыристым именем, и после службы, когда еще прихожане не разошлись, с Божьей помощью прорекламирует, в добрые руки. По окнам коты сидят, рядом с ящиком для пожертвований – ящик для хлеба насущного зверью.
Это у него произошел апогей Бабуськиного Всезнайства. Ну, знаете, в каждом храме есть бабуси, которые все знают. Им было мало, что они прихожан тиранят, так еще и молодому священнику стали подсказывать, что делать и как службу вести. «Бабки…. В смысле бабули…»- сказал отец Андрей, - «Молча внимайте…» и сурово зыркнул. Построил их, в общем.
Отец Нектарий
Да, батюшки уже стали моложе меня… Умница-монах, с небесно-голубыми глазами, кудрявой бородой, реставратор и историк. Сам случайно найденную старинную афонскую икону отмыл, потому что с детства тусовался в мастерской реставраторов и иконописцев. Храм при монастыре нуждается в ремонте, так отец Нектарий вьется, как уж на сковородке, начал строительство, половины суммы не было. В длиной, заштопанной на плече черной рясе, с деревянным крестом на веревочке. Носится по карьерам, крутой мраморный пол для храма выгадывает, потому что плитка – это не серьезно. Ему бы бизнесменом - запросто. Сложные схемы, гешефты и просто везение. Помолится Пресвятой Богородице Экономиссе и вперед. Каждый день в монастыре готовят обед, для всех желающих, такова традиция, и ни разу еще не было, чтобы пищи не хватило. Простые макароны с морковкой – но вкусно! Лучше нет монастырской еды. Нарыл кучу сведений по краеведению, записал мне на диск, ему самому все это чрезвычайно интересно, и он старается, чтобы не пропало, не кануло в Лету.
Обо всех места не хватит рассказать. В смутные времена именно батюшки мёрли, как мухи. Попы быстро переходили на другую сторону добра и зла – нет более жестокого палача, чем бывший священнослужитель. Они заседали в «тройках» и подписывали расстрельные приговоры, а батюшки не знали, вернутся или нет, когда за ними приезжала машина. То ли тайно покрестить ребенка коммуниста, то ли в тюрьму. То ли допрос, то ли к стенке.
Попам при любой власти жилось кучеряво, а батюшки стояли у стены, и окровавленными губами шептали: «Прости их, Боже…».
Мне современные пост-модернисткие игрушки совсем не близки, я в них даже разбираться не хочу. Есть Десять Заповедей, с ними и буду жить, а пространные рассуждения о том, что Церковь современному человеку не нужна, мы, дескать, правила сами придумаем, договоримся, что хорошо, а что плохо, суть от Лукавого, и от человеческой, всепроникающей, далеко идущей и разрушительной глупости. Религия очень нужна, и нужны проповедники, которые в разрушенных, сожженных городах веками утешали отчаявшихся, и заставляли жить дальше. Таких примеров в истории – в исламе, в иудаизме, в христианстве очень много. Прибивайтесь к батюшкам, с ними спокойно. А мимо попов проходите, не задерживаясь и не осуждая, хотя мы люди гражданские, можем и плюнуть в бороду, нам можно.
Церковь это не попы – это батюшки, вот такие – простые и доступные, на ржавых копейках, в стоптанных башмаках, с улыбкой и поучительной историей наготове, как дети малые, каждому доллару радующиеся.
И пока они существуют – я православная.
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.