Зин-зин, урааа!
Кому Зинка, а кому и Зинаида Отчествовна!
Выпустите меня отсюда!..
12.04.10 00:00 | Добавить в избранноеУверена, каждый из присутствующих в своей жизни испытывал это ощущение: отчаяние вперемешку со злостью, когда ты оказываешься в лапах обстоятельств, которые сильней тебя многократно. И можно сколько угодно кипеть и возмущаться – повлиять как-либо на происходящее ну совершенно не в твоих силах!
Вообще говоря, в нашей стране возможностей испытать подобное хоть отбавляй – любое государственное учреждение с радостью пытает нервных граждан своей неумолимой тугостью. И граждане, не могущие плюнуть в сердцах и слинять восвояси в силу разных причин и обстоятельств, вынужденно принимают муку очередями и кабинетами. А куда деваться? И звереет народ потихоньку под дверью, и орет благим матом на госслужащего, и звереет в свою очередь этот госслужащий и орет на оставшихся посетителей, и звереют от этого оставшиеся посетители и… Ну, дальнейшее развитие сюжета ясно каждому, кто хоть раз бывал в муниципальной поликлинике. Или получал загранпаспорт. Или ходил в налоговую. Или просто сталкивался с нашим государством по какому-нибудь вопросу. Другими словами, это ясно абсолютно всем.
На днях я наблюдала это в высшее степени интересное социальное явление в очереди к врачу-терапевту, куда занесло меня по крайней документальной необходимости – требовалось оформить официальный больничный. Гонимая желанием заполучить сакральный синий листочек, приползла я в районную поликлинику, добралась до кабинета, спросила дежурное «кто последний» и села ждать своего часа под дверью с надписью «Врач-терапевт Подушкина И.О.». Хмурая группа из восьми человек, ожидающих приема Подушкиной И. О., представляла собой весьма интересное зрелище: две старушки, один крупный мужчина лет 50, пара студенток, беременная женщина с уставшим лицом, глухой дед и молодой мужчина в тренировочном костюме. «Гламурно!», - подумала я, и стала наблюдать.
Доктор Подушкина, надо заметить, особой проворностью не отличалась – заветная дверь отворилась лишь спустя 40 минут после моего прихода, на свет божий из кабинета выпала бабуля и срубила под корень взметнувшегося парня в трениках: «Попросили пока не входить!» Парень опал, как пожелтевшая листва, но далеко от заветной двери отходить не стал, чтоб не спугнуть близкую удачу. Бабки громко стали обсуждать: «ну и мужик нынче пошел, беременную не пропустит, видали!» Беременная девушка громко вздохнула, но парня этим не проняла – он превратился в истукана, охраняющего вход в кабинет. В нем проснулся старый советский ген «вас здесь не стояло!», и вся его напряженная поза выражала угрозу в сторону любого, кто рискнет пролезть вперед него. Через 20 минут дверь отворилась и его пригласили. Очередь завистливо проводила счастливчика взглядом и погрузилась в дальнейшее ожидание. 20 минут. 30 минут. 40 минут. Черт, что она там делает с пациентами?! Операцию на сердце, что ли?! Очередь тревожно молчит. 50 минут. Что-то скребется в кабинете. Господи, ну наконец-то!.. Что, нет? Не выходит еще? Беспредел! Час. Дверь отворяется, и студенты парой рвутся в кабинет, сбивая с ног выходящего спортивного и оттирая беременную, крича что-то вроде «нам подпись на диспансеризацию только!». Логово Подушкиной, этот минотавр, принимает юношей в свое чрево и, как водится, следующие полчаса никаких звуков из кабинета не доносится.
В коридоре сгущаются тучи. Одна из старушек зловещим шепотом рассказывает про некую Валентину, которая на днях скончалась у дверей процедурной. Тоже вот так ждала, ждала, бедняжечка, пока ей клизму прописанную поставят, да дух-то и испустила! Призрак несчастной Валентины с клизмой возникает где-то рядом с нами, все сидящие съеживаются и начинают с еще большей надеждой глядеть на дверь. Выманивать студентов. Господи, она их переварила что ли, ну сколько можно справку для диспансеризации писать?!
Пожилой мужчина рядом неожиданно громко пукает. Все вздрагивают сначала, а потом усиленно делают вид, что ничего такого не заметили, как и полагается воспитанным людям. Но автор возмутительного звука поднатуживается и делает это еще раз, звонче и громче – и всем становится ясно, что вовсе это не досадная случайность, что в этом заключается его протест. «Вот как вы все меня достали!», - самоутверждается мужик снова и снова. Беременная девушка не выдерживает первая, делает нахалу замечание – и вот он, спусковой крючок поликлиничной свары!
Чаша переполнилась. Мужик орал, бегал по коридору туда и обратно и возмущался громко на тему продажных врачей и непотребной молодежи, которая беременеет специально чтобы проходить к врачам без очереди. Бабки орали, сидели на своих местах, провожали глазами психа и возмущались на тему невоспитанных мужчин, нервирующих будущих матерей. Будущая мать сидела в мученической позе, подняв глаза к небу и сложив руки на животе. Я спросила, не нужна ли ей помощь, она вяло улыбнулась и покачала головой – она следующая, главное дождаться.
Студенты выпали слегка пожеванными, беременная дама гордо прошествовала в кабинет, хлопнула дверью и осталась там навеки. Ссора то утихала, то разгоралась с новой силой, подтягивались новые участники. Глухой дед встал на сторону пукающего преследователя развратной молодежи и внес новую национальную струю – да все ж понятно, граждане, это же все евреи с чеченцами скупили, и мучают простой народ очередями, чтобы денег слупить побольше! Как именно Подушкина И. О., то ли еврейка, то ли чеченка, лупит деньги с измученных очередями граждан оставалась загадкой, но версия очереди понравилась, и противоборствующие старушки даже перешли на сторону митингующих. Пролетарии объединились и обрушили всю мощь своего гнева на не вовремя проходящую мимо медсестру ярко выраженной восточной наружности. Испуганный лепет девушки о том, что она из другого отделения и вообще тут не причем, никого не остудил, и неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы вновь не открылась дверь и обетованный кабинет не поглотил бы пукающего зачинщика свары.
Я провела в очереди пять часов. За это время температура у меня успела подняться и упасть, и состояние возбужденного бреда сменилось состоянием равнодушной апатии. Осталось только недоумение и желание разобраться – черт возьми, что же она там делает с пациентами столько времени?! И вот, наконец, прозвучали ангельские трубы, дверь, как в фильме, медленно распахнулась, и голос Подушкиной произнес долгожданное «Следующий!».
Обычный кабинет участкового врача, измученная тетка лет 55-ти, карты, рекламные плакаты и компьютер на столе. Причина катаклизма выяснилась сразу: тетка не столько занималась пациентом, сколько нервно пыталась вбить данные в какую-то базу, которая постоянно висла, закрывалась, не хотела сохранять и выводила доктора из себя. Не выдержав, я предложила помощь – смотреть на то, как она одним пальцем мучительно долго набирает мою фамилию, было выше моих сил. Просияв, докторша согласилась, и стала диктовать мне нужные данные, по дороге рассказывая о том, как их всех перевели на электронные карты. И какой это стресс для нее, заслуженного врача. И как ей сложно сфокусироваться на больном, когда эта дрянь постоянно виснет, а не заполнять она не может, зарплату начисляют по заполненным карточкам.
- Спасибо вам, девушка. А то я иной раз сижу тут под конец дня, бабулек обрабатываю, а самой так и хочется заорать – выпустите меня отсюда!
Свой больничный я получила, синенький, отпечатанный на принтере. И, уходя, некстати подумала о том, как было бы здорово нам всем, и врачам и очередям за дверями их кабинетов слиться в едином порыве и проорать эту заветную фразу.
Кто знает, вдруг бы помогло?..
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.