Утиль

 Дед мой родился в Туле. Прошу не путать с обществом Туле: следует читать «город Тула». По семейному преданию, дед был большим оригиналом и часто для потехи невзыскательной публики надевал на голову сапог. Собой был дед толст, ликом красен, а из крана у него вечно подтекало. От того он и закончил земное свое бытие: случилась прободная язва, питательные соки не удерживались более в теле, а лечебные процедуры, прописанные коновалом-доктором и состоявшие в прижигании язвы горячим паяльником и пользовании свинцовыми примочками, не помогли. Дед с приличествующими ситуации горестными вздохами вознесся в Утиль.
Отца своего я не помню. По словам вечного моего спутника и соседа Граненого, он был из аристократов, потому что белая эмаль покрывала его бока, слева от носика красовался рисунок, изображавший роскошные розы, красные и голубые. Земное служение его продолжалось тридцать лет и потребовало духовной и телесной стойкости. Греть душу ему приходилось на открытом огне, производимом посредством керосинки. Плохо отрегулированные фитили часто давали коптящее пламя, отчего бока батюшки покрывала несмываемая копоть. Это доставляло ему душевные страдания, но не копоть стала причиной его кончины: однажды, задумавшись, он подверг себя ритуалу душегрейства, не пройдя Наполнения. В результате эмаль на нем так растрескалась, что обнажилась плоть, которая вскорости, будучи беззащитной, разрушилась и больше не могла поддерживать в нем циркуляцию живительных соков. Папа мой последовал вслед за дедушкой в Утиль.
Я не помню своей матушки и ничего не знаю о ней, да и была ли она? Тайна моего рождения покрыта мраком, как ни банально это звучит. Хочется думать, что от матушки достались мне мои черты, потому что с отцом я не схож. Тело мое серебристого цвета, соразмерных очертаний и приятной округлости. На левом боку – вмятина, след бурно проведенной молодости. Остальные черты неприметны, но правильны. Художественность моей натуры и таланты, скажу без излишней скромности, многочисленны. Из них выделяется способность свистеть, свистеть долго и громко. Возраст мой – средний, и в Утиль я пока не собираюсь. По крайней мере, до той поры, пока не созрею для этого духовно, а истомленное служением тело не запросит отдыха.
Ах, Утиль, Утиль… Есть ли и в самом деле эта таинственная и благословенная страна, или же она существует лишь в поэтичном предании, завещанном нам предками? Хочется верить, что наши души прямым ходом направляются в Утиль, получая соразмерно заслугам в земном бытии.
Атеист Граненый со свойственным его простому сословию цинизмом утверждает, что жизнь завершается превращением тела в пригоршню бесформенных осколков, которые, в лучшем случае, станут исходным сырьем для тел потомков, а вернее же – навсегда сгинут в прахе бытия. Как проста и постыдна его философия! Следуя ей можно придти к выводу о бесцельности существования и о вседозволенности. Он, Граненый, и живет сообразно своей доктрине: то наполняется до краев, то опорожняется. Вот такая жизнь, состоящая лишь в примитивном отправлении естественных потребностей.
Конечно же, удовлетворение телесных запросов – вещь необходимая, но нужно же наполнять смыслом существование! Я согреваю теплом своей души влагу, которую дарует мне жизнь. Это признает и сам Граненый, поскольку предпочитает одухотворенное мной обычной природной жидкости из-под крана.
Откуда же берется оно, это тепло? Мой оппонент Граненый говорит, что огонь – вот что порождает тепло, а я тут вовсе не при чем. Я пытался взглянуть на происходящее объективно и понял, в чем ошибка Граненого. Он воспринимает огонь прямолинейно, не умея преобразить его в ласковую теплоту и боится его обжигающей сути. Я же смело пропускаю через себя жар пламени, унаследовав эту способность от предков, и наполняю соки своего тела теплом, чтобы передать его в окружающий мир. Думаю, что когда придет мое время отправляться в Утиль, мне это зачтется.
Я наполняюсь жидкой субстанцией и присаживаюсь над голубым пламенем. Снизу припекает, и струи энергии устремляются в мою душу. Я направляю эти потоки, понижаю их интенсивность и, когда тело наполняется восторгом, начинаю свистеть, сначала – потихоньку, а потом все сильнее, сообщая миру: свершилось! Еще один цикл существованию приблизил меня к Утилю!