Болгарский поход-2

Потом опять был поезд, таможенный и пограничный контроль на станции Чоп. За ней уже начиналась заграница – Румыния, железная дорога в которой, как и во всей Европе, была узкоколейной. Устранили эту нестыковку тем, что в поезде отцепляли каждый вагон, затем приподнимали его домкратами, отцепляли советские колесные пары и взамен прицепляли не наши, пригодные для езды по узкоколейной дороге. При этом все пассажиры оставались в вагонах, и занятно было смотреть в окна: вид открывался, как, может быть, из двухэтажного автобуса. Хотя ни Марик, ни его товарищи по этой нескончаемой поездке в таком автобусе, конечно, никогда не сидели.
Наконец, поезд покатил по Румынии. Из-за узкой колеи на высоких скоростях он раскачивался больше обычного, и из-за непривычки при проходе по вагону надо было за что-нибудь держаться, чтобы не свалиться в проход.
За окнами одна за одной проплывали бедные румынские деревни с крытыми почему-то не то пожухлой соломой, не то камышом крышами, невеселые города с треснувшими стенами станционных зданий – недавно здесь случилось землетрясение, - с прохаживающимися по перрону вооруженными автоматами воинскими патрулями, разгоняющими попрошаек.
Когда началась Болгария, вид за окном стал повеселее, деревни радовали глаз красными черепичными крышами. А с первыми болгарами Марик столкнулся в вагоне-ресторане, куда забрел перекусить и пропустить граммов сто водочки, невзирая на предостережения руководителя воздерживаться от самостоятельного употребления алкоголя.
Когда Марик нашел свободное место в прокуренном, сильно раскачивающемся ресторане, то заказал себе какое-то мясо с салатом и водочки. Тут же выпил ее и стал с аппетитом закусывать. И неожиданно официант принес ему еще и граненый стакан, полный водки – Марик специально понюхал и убедился, что это она, родимая. А сидящие за столиком по диагонали черноволосые усатые мужики, только что оживленно болтавшие не по-русски, замолчали и молча уставились на него.
- Я столько водки не заказывал, - сказал удивленный Марик официанту.
- Это вам вон от того товарища, - сказал официант, обернувшись и показывая на тот самый столик с усатыми брюнетами. Один из них привстал и сказал по-русски:
- Это от нас. Выпей, братушка, без обиды.
Марик с минуту поколебался, потом понимающе улыбнулся, и не спеша выцедил весь этот стакан прохладной – что было уже неплохо, - водки, наколол на вилку кружок огурца из салата и аппетитно захрустел им.
Эти, за столиком, засмеялись, зааплодировали. А тот, который недавно сделал Марику предложение, от которого трудно было отказаться, пересел из-за своего столика на освободившееся напротив Марика место и, дружелюбно улыбаясь, протянул ему свою руку.
Познакомились. Оказалось, что этот болгарин, Христо, едет домой из России. По какому-то там братскому договору между нашими странами он и еще целая бригада его земляков валит лес в Пермской области для Болгарии. Христо дали небольшой отпуск. И вот он ехал в этом поезде и рассказывал другим пассажирам, как русские в Сибири могут пить стаканами хоть водку, хоть спирт, а они ему не особенно верили.
- А тут ты зашел, ну я и попросил тебя показать, что стакан водки русский может выпить запросто, - чистосердечно признался Христо. – И ты молодец, здорово это сделал!
Говорил он по-русски неплохо, хотя и с заметным акцентом.
- А сам чего им не покажешь? – спросил Марик, несколько уязвленный тем, что только что выступил в качестве наглядного пособия, иллюстрировавшего сомнительное национальное достижение в его горячо любимой стране.
- Вот уже два года у вас работаю, но так еще пить не научился! – засмеялся Христо.
В закрепление знакомства они выпили еще граммов по несколько, и Марик отправился в свой вагон. Хорошо, что поезд так здорово раскачивало на этой узкоколейке, что никто и не заметил пошатывания Марика. Кроме Петра Дюбанова, показавшего ему кулак.
Марик взобрался на свою верхнюю полку, уставился на проплывающие за окном живописные пейзажи и почти тут же заснул. И проснулся, когда поезд уже втягивался на станцию города Пловдив – в первый пункт их болгарского похода.

* * *

Поселили их в Родопских горах, в хорошем отеле на берегу какого-то просто-таки сказочного озера, названия которого Марик так и не запомнил. Но вот название первого болгарского ресторана – «Пещерата», в котором они побывали в тот же вечер, запомнил сразу. Потому что название это и перевода-то не требовало: убери от слова приставку «та», и получишь русское «Пещера». И еще потому, что ресторан и в самом деле располагался в толще горы, в какой-то горной выработке, где народу в тот вечер собралась – уйма. И почти все оказались советскими туристами из разных областей нашей необъятной страны.
И когда все эта разношерстная компания малость поднабралась, то под сводами «Пещерата» загремела знаменитая «Катюша» - визитная карточка русских. Но пели ее, конечно, не только русские, но и казахи из их группы, и татары из соседней, и окающие вологжане, еще кто-то. Потому что воистину любимую и народную эту песню, в отличие от государственного гимна, в нашей стране знали и знают все.
Советским туристам с энтузиазмом подпевали и немногочисленные болгары. А потом пошло братание - те, кто был за столиками, и то, что было на столиках, перемешалось, и пошла развеселая гульба.
А утром группа с больными головами, с отвращением позавтракав, погрузилась в автобус и отправилась на первую свою экскурсию в Пловдив.

Вот здесь-то и случилась такая фигня, что Марик и сам практически ничего в этом замечательном городе не увидел, и остальным толком не дал посмотреть.
Когда их группа, выделяясь ярким гомонящим пятном на фоне одетых преимущественно в черное и серое болгар, шла по мощеным улицам старинного города к какому-то музею, Марик вдруг почувствовал, что один из его туфлей начал как-то странно прихлопывать. Он остановился, вывернул ногу ступней кверху, и не поверил своим глазам: подошва отклеилась до самой середины туфли и при ходьбе издавала тот самый странный хлопающий звук.
- Ну ёкарный бабай! – присвистнул от огорчения Марик. – Этого мне только не хватало.
Стараясь не привлекать к себе внимание всей группы, Марик, проявляя чудеса эквилибристики, догнал Петю Дюбанова и в двух словах объяснил ему свою проблему. Петя, с большой неохотой оторвавшийся от общения на ходу с приставленным к их группе гидом – сексапильной болгарочкой Виолеттой с узенькой талией и греховодно круглой попкой, тоже поначалу растерялся. Но Виолетта, увидев в чем дело и мило сморщив от смеха свой точеный носик, тут же сориентировалась.
- Через пару шагов здесь должен быть магазин обуви, - сказала она волнующим грудным голосом с очаровательным болгарским акцентом. Да, не случайно комсомольский вожак областного масштаба Дюбанов потерял от нее голову и одновременно - интерес к первой своей пассии
И в самом деле, прошли всего метров десять, как за большой стеклянной стеной одного из магазинов Марик увидел стеллажи с выставленными на них туфлями, ботинками, сапогами.
- Иди, выбирай себе башмаки и догоняй нас, - сердито сказал Федя. – Тут всего через квартал музей, где мы будем ждать тебя.
Марик быстро-быстро покивал головой и тут же захлопал расклеившимся туфлем в магазин. От обилия обуви разбегались глаза. Но одни, выбранные им самим, оказались ему большими, другие, предложенные продавщицей, ему не понравились.
Наконец, уже взмокший от усилий, потраченных на десяток примерок, Марик остановил свой выбор на очень ладных светло-коричневых, с мелкими дырочками по всему корпусу, летних туфлях, с достаточно высокими каблуками на конус.
Они оказались западно-германского производства, так ладно сидели на его ногах и чудесно гармонировали с его светлыми штанами, что Марик тут же влюбился в них. Он отсчитал на кассе что-то в пределах двадцати левов, тут же переобулся в новые туфли, а свои старые, всего неделю назад тоже бывшие новыми, переложил в коробку от обновки, затолкал ее в полиэтиленовый пакет и торопливо вышел на улицу.

* * *
Марик глянул вправо, влево – родной группы нигде не было видно. Он швырнул пакет со расклеившимися туфлями в мусорную урну (который тут же вытащила какая-то тетка) и, тупая каблуками новеньких блестящих, только что приобретенных обуток, помчался в ту сторону, где, как он запомнил, должен был находиться музей. И очутился на перекрестке. По какой из разбегающихся в разные стороны четырех улиц ушла его группа? А хрен его знает!
Марик стал останавливать прохожих болгар и задавать один тот же вопрос: «Где музей, товарищ?» И его посылали на все четыре стороны. Потому что, как оказалось, на всех этих четырех улицах были какие-то музеи.
И шляясь по этим улицам, приставая то к одной пестрой туристической толпе, принимая их за своих, то к другой, Марик вдруг вышел на привокзальную площадь. Понять это было несложно: от перрона как раз отходил какой-то поезд, сновали люди с ручной кладью, подъезжали-отъезжали автобусы, такси.

Расстроенный Марик остановился, огляделся, выбирая, куда бы присесть на минутку и перекурить это дело. Неподалеку, в тени большого дерева с пышной зеленой кроной, стояла группа темноволосых парней на три-четыре усато-носатых особи.
Один из них, воровато озираясь по сторонам, подошел к Марику и что-то спросил с самым неприязненным видом.
- Извини, друг, не понимаю, - ответил Марик, извиняющеся разводя руками. – Сам я не местный, заблудился вот.
- А, русска туриста-а! – протянул смуглый незнакомец и неожиданно, отхаркнувшись, плюнул под ноги Марику. Увесистый харчок смачно шлепнулся на асфальт совсем рядом с носком его новенькой блестящей туфли.
«Ни хрена себе! Болгарин, братушка, можно сказать, а задирается, - растерялся на какое-то мгновение Марик. – Да, не зря все же говорил тот мужик из КГБ, что в одиночку даже в Болгарии лучше не ходить. Вот тебе и «Добре дошли, другари!»
Но быстро взял себя в руки. Дружки чернявого плевуна с любопытством уставились на Марика, ожидая, чем же он ответит. Медлить было нельзя.
- Ты чё, братушка, перца болгарского объелся? – с веселой злостью спросил своего обидчика Марик. И хотел было двинуть этого странного недружественного «другаря» в челюсть, но вовремя передумал, помня наставления кагебешника. Его ведь пока еще не били, хотя и явно провоцировали к активным действиям. Поэтому пока что Марик решил ограничиться адекватным ответом (а там поглядим!).
Он тоже плюнул задиравшему его болгарину под ноги. Но попал на его штанину. Стоявшие в сторонке приятели усатого брюнета, у которого глаза буквально начали наливаться кровью, громко заржали, распугивая бродящих под ногами жирных голубей.
Неизвестно, чем бы вся эта история закончилась, но тут хлопнула дверца стоящего неподалеку такси и из жигуленка (в Болгарии таксомоторы тогда сплошь были вазовские) вылез плотно сбитый такой крепыш. Он что-то сердито сказал задиравшим Марика парням, и те тут же потеряли к нему всяческий интерес и неторопливо пошли в сторону вокзала.
- Куда-то едем? – по-русски спросил таксист Марика и приветливо улыбнулся.
- Спасибо тебе, братуха, что вмешался!.. – обрадовано сказал Марик, услышав родную речь. И тут же подумал: вот кто ему может помочь в его беде. Таксисты – они народ ушлый, что в Союзе, что, надо думать, и здесь в Болгарии.
– …Хотя я и сам бы с ними расплевался на раз-два.
- Конечно! – хохотнул таксист, колыхнув небольшим пузиком. – Я видел. Добре! Ты молодец!
- Слушай, братуха, а что это были за типы? - польщено улыбнувшись, спросил Марик. – Какого черта им от меня надо было?
- Это турки, - огорошил его таксист.
- Какие еще турки? – изумился Марик. – Как, самые настоящие турецкие турки?
- Самые настоящие, - подтвердил таксист. – Только не турецкие, а болгарские турки. Местные. Они у нас давно живут. И не совсем любят вас, русских. Вернее, совсем не любят. Эти вот хотели тебя немножко побить.
- За что? Что я им сделал? – возмутился Марик.
- Не ты, а твои прадеды, - напомнил ему таксист.
Фу ты! Марик совсем забыл, что как раз в эти дни исполняется сто лет со дня освобождения Болгарии от турок войсками генерала Скобелева. Стало быть, эти, даже не турецкие, а болгарские турки, все еще горят желанием отомстить за то вековой давности поражение? Ну и дела! Марик был всего в полушаге от нового грандиозного русско-турецкого побоища! Правда, оно могло быть совсем не в его пользу, ввиду численного преимущества противника. Так что, выходит, на этот раз уже болгарин спас русского от заведомого поражения в схватке с турками!
- Так мы куда-то едем? – вежливо прервал сумбурные размышления Марика таксист.
(продолжение следовает)