27 Ноября 2024
Первый раз в первый класс
17.11.11 17:53 | Добавить в избранное
Говорят, по статистике, самое большое количество разводов приходится на первый год совместной жизни. И не важно, жили ли вы до свадьбы вместе или у каждого был свой ареал обитания, проблемы начнутся сразу после медового месяца, ну или раньше. Тогда обычный носок где-то в районе компьютера и грязная тарелка на столе возле того самого компьютера послужит поводом к зарытию топорика войны и немедленной мобилизации всех вооруженных сил в масштабах совместной жилплощади. Я не буду рассматривать ситуацию проживания молодой семьи с родителями, потому что это вообще тяжелый случай и только капитуляция одного из противников или чудеса дипломатии способны сохранить оплот любви и страсти.
В силу своего небольшого жизненного опыта и ограниченного круга знакомых, я могу судить только по тем примерам, которые «под рукой».
Они были абсолютно разными. Казалось, что их отношения – это просто прикол какой-то, в крайнем случае часть научного эксперимента. Он носил штаны, в каждую штанину которых можно было посадить еще по паре человек. Слушал гангста рэп и русский шансон. В ухе его блестела серьга, а подмышки украшали татуировки с какой-то церковной тематикой. Вроде не возвращался из мест не столь отдаленных, но все признаки были налицо и на лице. Вобщем какая-то несуразная смесь мажора-гопника с признаками алгкогольной и наркотической зависимости. При этом, он был очень душевным, добрым пареньком и работал ди-джеем на студенческом радио. Она – звезда научных студенческих конференций, правая рука и левое колено декана факультета, вобщем студентка, комсомолка ( ну дальше вы знаете). Юбки ниже колена, брюки со стрелками, блузки застегнуты до верха, летом колготки 7 дэн. В этом правильном, под линеечку человеке жила пылкая тигрица, которая сожрала не одного наивного мальчика. На одной из тусовок у них случились чувства, переросшие в совместную ночь и разукрашиванием совместного ложа содержимым его желудка, ибо его тонкая душевная организация не выдержала наплыва страстей и наличия грибов в салате. Надо сказать, что больше грибов он ненавидил только группу Спайс Гёрлз. Так как ОНА является моей подругой по совместительству, однажды при встрече она явила нашему взору ЕГО. Я плакала, честно, в душе я рыдала от смеха. Брюки, свитер, туфли, пальтецо такое, до коленочек. Она называла его то ли котенком, то ли собачкой (что больше подходило к его образу) и гордо заявила, что свадьба в октябре, я дружка. Круто, подумала я, и сказала,что у нас свадьба в сентябре и дружка она. Спустя год после их свадьбы, мы с моим мужем (а точнее соседом по палате в дурке) пришли к ним гости. ОН молча топтал грибы, заедая грибным жульеном и щедро поливая все это водкой. Я спросила : «а ты что, пардон, уже не устраиваешь ими (грибами) извержение индонезийского Кракатау?». Он поднял на меня свои пуделиные глаза и прохрипел: «я их люблю,мля,ужо!».
Перекресток.
Она – дочь генерала одной очень интересной структуры, ранее осуществлявшей деятельность под чутким руководством Феликса Дзержинского. Одетая по последнему писку, визгу, крику привиредливой моды. Машинка класса Б, сапожки цвета тропических фруктов, ноготки кошачьи. Ну вобщем Фея. При всем при этом в голове у нее не опилки, а очень даже мозги. Вид надухаренных, наманикюренных бабо-мужиков вызывает на ее лице гримасу отвращения и желание поржать бешенной лошадью Пржевальского. К выбору спутника жизни она подошла очень ответственно, творчески. Всячески скрывая свой социальный статус, тусовалась среди рабочее - крестьянского населения и таки нашла настоящий самородок – трудолюбивого Ванюшу. Ее семья приняла мальчугана в свои широкие, теплые объятья, наделила их новую семью жилплощадью в центре столицы, устроила его на хорошую работу и наказала жить, поживать и добро наживать. И так бы они жили, если бы не понравилось Ванюше новое положения зятя зажиточного дядьки. Работа перестала радовать, надо бы поискать другую. И находили ему новую работу. Так, как в анекдоте, находили раз восемь. Она подозревала, искоса глядела на супруга, но стоически молчала. Однажды, засидевшись у друзей в другом конце города, она предложила Ванюше перевезти их филешки к месту ночлега очень нехитрым способом – на маршрутке. Мол, ходят еще мини-басы. Ванюша надул губы и сказал, мол не царское это дело с туберкулёзными ездить и предложил альтернативу – такси. Тогда она спросила, а кто же изволит заплатить извозчику. И услышала вполне резонный ответ : «ну ты овца! Ты конечно, я же не работаю!» Четким ударом в челюсть он был обезврежен ровно настолько, чтобы она смогла забрать ключи от квартиры и уйти. Собрав его вещи в мусорные пакеты, свою волю и сопли в кулак, она сказала ариведерчи своему колхознику и захлопнула дверь. Учитывая связи папы, развелись они на следующий день. В одном из разговоров я жаловалась ей на своего мужа и она мне сказала простую вещь : «Если это просто быт, фигня и вы по-прежнему смотрите в одну сторону, то сожми зубы и бейся за семью. Если нет – вали и не жалей, потому что хороший развод – лучше плохого брака. И потом, у вас же есть Булочка. Поверь, у неё особенная мудрость и сил поболе, чем у вас, психов». Вобщем, у нас так, быт, фигня. Мы не превратили друг друга в немых овощей постоянными придирками. Я не строю из себя дрессировщика, а он, к счастью, не жмется как собочка к моей ноге. Мы не половинки, мы два целых. И ,Алилуйа, мы больше года в браке!
В силу своего небольшого жизненного опыта и ограниченного круга знакомых, я могу судить только по тем примерам, которые «под рукой».
Сумасшедший дом.
Мы были знакомы со студенческой скамьи. Наших отцов связывало совместное курсантское прошлое, а наши семьи – подъезд и 5 этажей между квартирами. Не то, чтобы мы дружили, но могли несколько часов проговорить о всяких пустяках и расстаться в приподнятом настроении от ненавязчивого трындежа. Он помогал мне с курсовыми, скидывал в плейлист новинки русского рэпа и хэви мэтала. Я помогала ему, выслушивая «какая же она все-таки сучка», сокрушенно качала головой, обстёбывала эту самую сучку, ибо давно и безнадежно была влюблена в него. И все бы, наверное так и продолжалось, но…..Лень. Лень было искать кого-то в другом конце города, все-таки в одном подъезде по-приятней. То ли тоскующая плоть, то ли алкоголь и шум моря, но мы начали, выражаясь тинэйджерским сленгом, «мутить».Да так намутили, что осадок до сих пор никак не выпадет. Спустя полтора года мы окончательно и бесповоротно решили, что достаточно сношать друг другу мозг и пора бы разойтись в разные углы ринга, но…Наша дочь решила иначе и очень основательно обосновалась в моем чреве. Так мы и поженились и начался сумасшедший дом, с вязками, санитарами, сильнодействующими препаратами. Ровно через три недели после свадьбы он пропал. Просто исчез. Придя однажды домой после работы я обнаружила, что вместе с ним исчез и телевизор, и его трусы с носками, и даже чашка. Тихо сползая по стене, я на четвереньках проползла через квартиру, заглядывая по пути во все углы, шкафы – ну мало ли, может спрятался просто, пошутил, Петросяна насмотрелся. Нет, ушел. Через неделю пришел и швырнул мне в лицо распечатку с моими переписками. А переписки, надо сказать, как болото с жабами, кишели пошлятиной и прочими мерзостями с особями противоположного пола. Я искренне верила, что то, что до свадьбы – это не считается, это прошлое. Оказалось, что и в этом вопросе наши взгляды расходились. Я не понимала, а его маразм галопирующими темпами набирал обороты. В итоге я осталась одна, с пузожителем, с колечком на память. Он вернулся, но меня частенько посещали мысли, что лучше бы он до конца дней считал меня законченной шлюхой и обижался где-то в другой галактике. Я смотрела на него спящего, улыбалась, поправляла одеяло и думала, чтобы такое сделать: отравить его клофелином или просто придушить подушкой. Но смерть казалась мне слишком простой местью за бардак, носки, грязные тарелки в раковине и прочие диковинные вещицы в самых разных уголках нашего жилища. Он ненавидел меня еще больше, и только мой беременный живот стоял щитом перед изысками его садистской фантазии. И тут началась интенсивная терапия. Со всех фронтов профессора семейной жизни в лице наших родных разрабатывали способы и методы лечения нашей двинутой ячейки. Напрасно мы косились на противоположные лагеря. Нас любили, спасали, лечили. Помогли. Родилась Булочка (это уже отдельная история). Мы продолжали крыть друг друга на древнерусском, да так, что Трахтенберг стоял в уголочке и нервно курил кеды. Казалось этот дурдом превратился в образ жизни и уже нельзя просто мимо пройти и промолчать, нужно обязательно плеснуть из ведра помоями. Прошел год. Стало легче. Но мне почему-то кажется, что наше буйное помешательство приобрело хронический оттенок с частыми рецидивами.
Колония строгого режима.Мы были знакомы со студенческой скамьи. Наших отцов связывало совместное курсантское прошлое, а наши семьи – подъезд и 5 этажей между квартирами. Не то, чтобы мы дружили, но могли несколько часов проговорить о всяких пустяках и расстаться в приподнятом настроении от ненавязчивого трындежа. Он помогал мне с курсовыми, скидывал в плейлист новинки русского рэпа и хэви мэтала. Я помогала ему, выслушивая «какая же она все-таки сучка», сокрушенно качала головой, обстёбывала эту самую сучку, ибо давно и безнадежно была влюблена в него. И все бы, наверное так и продолжалось, но…..Лень. Лень было искать кого-то в другом конце города, все-таки в одном подъезде по-приятней. То ли тоскующая плоть, то ли алкоголь и шум моря, но мы начали, выражаясь тинэйджерским сленгом, «мутить».Да так намутили, что осадок до сих пор никак не выпадет. Спустя полтора года мы окончательно и бесповоротно решили, что достаточно сношать друг другу мозг и пора бы разойтись в разные углы ринга, но…Наша дочь решила иначе и очень основательно обосновалась в моем чреве. Так мы и поженились и начался сумасшедший дом, с вязками, санитарами, сильнодействующими препаратами. Ровно через три недели после свадьбы он пропал. Просто исчез. Придя однажды домой после работы я обнаружила, что вместе с ним исчез и телевизор, и его трусы с носками, и даже чашка. Тихо сползая по стене, я на четвереньках проползла через квартиру, заглядывая по пути во все углы, шкафы – ну мало ли, может спрятался просто, пошутил, Петросяна насмотрелся. Нет, ушел. Через неделю пришел и швырнул мне в лицо распечатку с моими переписками. А переписки, надо сказать, как болото с жабами, кишели пошлятиной и прочими мерзостями с особями противоположного пола. Я искренне верила, что то, что до свадьбы – это не считается, это прошлое. Оказалось, что и в этом вопросе наши взгляды расходились. Я не понимала, а его маразм галопирующими темпами набирал обороты. В итоге я осталась одна, с пузожителем, с колечком на память. Он вернулся, но меня частенько посещали мысли, что лучше бы он до конца дней считал меня законченной шлюхой и обижался где-то в другой галактике. Я смотрела на него спящего, улыбалась, поправляла одеяло и думала, чтобы такое сделать: отравить его клофелином или просто придушить подушкой. Но смерть казалась мне слишком простой местью за бардак, носки, грязные тарелки в раковине и прочие диковинные вещицы в самых разных уголках нашего жилища. Он ненавидел меня еще больше, и только мой беременный живот стоял щитом перед изысками его садистской фантазии. И тут началась интенсивная терапия. Со всех фронтов профессора семейной жизни в лице наших родных разрабатывали способы и методы лечения нашей двинутой ячейки. Напрасно мы косились на противоположные лагеря. Нас любили, спасали, лечили. Помогли. Родилась Булочка (это уже отдельная история). Мы продолжали крыть друг друга на древнерусском, да так, что Трахтенберг стоял в уголочке и нервно курил кеды. Казалось этот дурдом превратился в образ жизни и уже нельзя просто мимо пройти и промолчать, нужно обязательно плеснуть из ведра помоями. Прошел год. Стало легче. Но мне почему-то кажется, что наше буйное помешательство приобрело хронический оттенок с частыми рецидивами.
Они были абсолютно разными. Казалось, что их отношения – это просто прикол какой-то, в крайнем случае часть научного эксперимента. Он носил штаны, в каждую штанину которых можно было посадить еще по паре человек. Слушал гангста рэп и русский шансон. В ухе его блестела серьга, а подмышки украшали татуировки с какой-то церковной тематикой. Вроде не возвращался из мест не столь отдаленных, но все признаки были налицо и на лице. Вобщем какая-то несуразная смесь мажора-гопника с признаками алгкогольной и наркотической зависимости. При этом, он был очень душевным, добрым пареньком и работал ди-джеем на студенческом радио. Она – звезда научных студенческих конференций, правая рука и левое колено декана факультета, вобщем студентка, комсомолка ( ну дальше вы знаете). Юбки ниже колена, брюки со стрелками, блузки застегнуты до верха, летом колготки 7 дэн. В этом правильном, под линеечку человеке жила пылкая тигрица, которая сожрала не одного наивного мальчика. На одной из тусовок у них случились чувства, переросшие в совместную ночь и разукрашиванием совместного ложа содержимым его желудка, ибо его тонкая душевная организация не выдержала наплыва страстей и наличия грибов в салате. Надо сказать, что больше грибов он ненавидил только группу Спайс Гёрлз. Так как ОНА является моей подругой по совместительству, однажды при встрече она явила нашему взору ЕГО. Я плакала, честно, в душе я рыдала от смеха. Брюки, свитер, туфли, пальтецо такое, до коленочек. Она называла его то ли котенком, то ли собачкой (что больше подходило к его образу) и гордо заявила, что свадьба в октябре, я дружка. Круто, подумала я, и сказала,что у нас свадьба в сентябре и дружка она. Спустя год после их свадьбы, мы с моим мужем (а точнее соседом по палате в дурке) пришли к ним гости. ОН молча топтал грибы, заедая грибным жульеном и щедро поливая все это водкой. Я спросила : «а ты что, пардон, уже не устраиваешь ими (грибами) извержение индонезийского Кракатау?». Он поднял на меня свои пуделиные глаза и прохрипел: «я их люблю,мля,ужо!».
Перекресток.
Она – дочь генерала одной очень интересной структуры, ранее осуществлявшей деятельность под чутким руководством Феликса Дзержинского. Одетая по последнему писку, визгу, крику привиредливой моды. Машинка класса Б, сапожки цвета тропических фруктов, ноготки кошачьи. Ну вобщем Фея. При всем при этом в голове у нее не опилки, а очень даже мозги. Вид надухаренных, наманикюренных бабо-мужиков вызывает на ее лице гримасу отвращения и желание поржать бешенной лошадью Пржевальского. К выбору спутника жизни она подошла очень ответственно, творчески. Всячески скрывая свой социальный статус, тусовалась среди рабочее - крестьянского населения и таки нашла настоящий самородок – трудолюбивого Ванюшу. Ее семья приняла мальчугана в свои широкие, теплые объятья, наделила их новую семью жилплощадью в центре столицы, устроила его на хорошую работу и наказала жить, поживать и добро наживать. И так бы они жили, если бы не понравилось Ванюше новое положения зятя зажиточного дядьки. Работа перестала радовать, надо бы поискать другую. И находили ему новую работу. Так, как в анекдоте, находили раз восемь. Она подозревала, искоса глядела на супруга, но стоически молчала. Однажды, засидевшись у друзей в другом конце города, она предложила Ванюше перевезти их филешки к месту ночлега очень нехитрым способом – на маршрутке. Мол, ходят еще мини-басы. Ванюша надул губы и сказал, мол не царское это дело с туберкулёзными ездить и предложил альтернативу – такси. Тогда она спросила, а кто же изволит заплатить извозчику. И услышала вполне резонный ответ : «ну ты овца! Ты конечно, я же не работаю!» Четким ударом в челюсть он был обезврежен ровно настолько, чтобы она смогла забрать ключи от квартиры и уйти. Собрав его вещи в мусорные пакеты, свою волю и сопли в кулак, она сказала ариведерчи своему колхознику и захлопнула дверь. Учитывая связи папы, развелись они на следующий день. В одном из разговоров я жаловалась ей на своего мужа и она мне сказала простую вещь : «Если это просто быт, фигня и вы по-прежнему смотрите в одну сторону, то сожми зубы и бейся за семью. Если нет – вали и не жалей, потому что хороший развод – лучше плохого брака. И потом, у вас же есть Булочка. Поверь, у неё особенная мудрость и сил поболе, чем у вас, психов». Вобщем, у нас так, быт, фигня. Мы не превратили друг друга в немых овощей постоянными придирками. Я не строю из себя дрессировщика, а он, к счастью, не жмется как собочка к моей ноге. Мы не половинки, мы два целых. И ,Алилуйа, мы больше года в браке!
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.