Возвращение. Глава третья.

На линейке первого сентября Борька стоял с заклееным пластырем носом и сильно заплывшим правым глазом. После драки во дворе родители Костика и Сашки приходили к ним разбираться. Отец Ефим Ильич пригласил Марасюков в дом. Они с порога начали кричать, что Костику теперь чуть ли не на костылях ходить придется, но увидев перекошеное от побоев лицо Борьки, прошмыгнувшего в детскую, замолкли на полуслове.
В этом году Лара перешла в пятый класс. Из начальной школы в среднюю, находившуюся на улице Тургенева в здании старой немецкой гимназии с пристроенным в 80-е новым крылом, которое соединялось с основной постройкой крытым коридором. Крыло пристроили, когда директором школы была И.Р. Васильцова, ставшая теперь фрау Лунау и живущая в Мюнхене. Весь городок в целом сохранил немецкий стиль с мощоными улочками и птичками на башенках домов. Боря и Лара Гринберг жили в старом немецком доме. Каждое лето к ним приезжал Герхард Нойманд. До войны в этом доме жила его семья. Он привозил детям заграничные игрушки исладости, и еще привозил черно-белые фотографии, казавшиеся Ларе и Боре совершенно нереальными. На фотографиях маленький Герхард со своими мамой и папой сидели за их, Гринбергов столом или стояли на их крыльце. Квартира осталась совершенно такой же, полностью сохранив планировку. Кажый год Герхард навещал не их семью, он навещал свое детство.
Лара стояла на линейке и чувствовала себя гордой и взрослой, теперь она тоже учится со старшими, а не с малышней. Волосы ее были заплетены во французскую косичку «колосок», а не в детскую баранку с двумя бантами, как на линейках в начальной школе. Она вся лучилась, но гордость и радость смешивались в ней с легким чувством страха перед новой школой. Она казалась Ларе огромной по сравнению с трехэтажной коробкой «началки». Хорошо, что Боря учился здесь уже целый год и все знал.
Появились новые предметы и новые учителя. Каждый урок теперь проходил в своем кабинете и Лара все время боялась заблудиться в кривых коридорах немецкого здания и не успеть добраться до нужного класса до звонка.
Математику вела Сара Самсоновна, прозванная учениками Эсэсовцем (по первым буквам имени и фамилии), что было забавно, учитывая ее еврейское происхождение. Учительница была очень строга и требовательна особенно к успешным ученикам, за красивые глаза оценок не ставила, задавала непомерные объемы домашних заданий и любимчиков в классе не заводила. За это и получила свое прозвище сухая старушка с выбивающимися из толстого пучка седыми кудрями. Лара с математикой не очень дружила и слегка побаивалась строгого преподавателя. Борька же был влюблен и в предмет и в учительницу, решал задачи под звездочкой, не вошедшие в домашнее задание и получал настоящее удовольствие, когда, открыв последнюю страницу учебника с ответами, видел тот же результат, что получил сам. По математике у Бори была твердая пятерка, но без плюса и прочих поощрений, как могло бы быть у другого учителя. На контрольных Сара Самсоновна, прохаживаясь между рядами парт, легонько касалась бориного плеча маленькой морщинистой рукой и это было для мальчика наивысшей похвалой.
Лару полностью поглотила заменившая чтение литература. Книги по школьной прграмме, которые другие дети читали из-под палки, она проглатывала одну за другой, а после принялась за борькины книги за шестой класс. Каждое слово для Лары дышало каким-то очень живым, настоящим смыслом. Стихи, заданные на дом запоминались сами собой и, то и дело, всплывали в памяти.
Еще в полях белеет снег, -читала Лара себе под нос, густо намыливая руки-
А воды уж весной шумят-
Бегут и будят сонный берег,
Бегут и блещут и гласят...
и струя воды смывала белую пену в раковину.
Уроки учили вместе. Боря помогал сестре с математикой, а она писала ему сочинения. Потом быстро переписывали на чистовики и шли гулять.
В соседний двор больше не совались. Гуляли, пока не наступили холода, на поле и до зимы успели построить хороший штаб из досок и шифера. По середине выложили из кирпичей небольшой «колодец», в котором было удобно разогревать тушенку и даже можно было запечь картошку в золе.
Однажды Юрка зашел за Гринбергами раньше обычного, как правило, до четырех они делали уроки.
-А Борялара выйдет?- спросил он привычной скороговоркой.
-Выйдет,- улыбнулся Ефим Ильич,- а ты пока прходи.
-Борька! Юра пришел!- крикнул отец вверх и ушел в родительскую спальню, по телевизору как раз шли новости.
Боря спустился со второго этажа.
- Что, уже уроки сделал?- спросил он и толкнул друга плечом.
-Ща че-то покажу, ты сдохнешь!-прошептал тот.
Юрка расстегнул куртку, под свитером у него что-то шевелилось.
-Смотри.-сказал он и оттянул ворот свитера.
-Ого!-вскрикнул Борька и тут же, спохватившись, перешел на шепот,- откуда они у тебя?
В потном тепле юркиного свитера копошились трое слепых котят.
-Мне бабка Гутя шесть рублей дала, сказала, утопить надо.
-Ты че, сдурел? Как ты их топить собрался?- шептал Борька.
-Не знаю еще.- Юрка заговорщицки улыбнулся и позвенел монетами в кармане,-весь живот мне уже исцарапали.
-Пап, можно мы погулять пойдем?-крикнул Боря в закрытую дверь спальни.
Ефим Ильич вышел в прихожую и Юрка поспешно запахнул куртку.
-Ты с уроками закончил?-спросил отец.
-Мне еще десять страниц от «Кладовой солнца» осталось, я вечером дочитаю.
-А сестра?
-Она уже сделала все, меня ждет.-соврал Боря, у Лары еще математика была не начата. «Я эту математику, как два пальца за пять минут сделаю, а «Кладовую солнца» она мне перескажет, запоминает же целыми страницами наизусть.»-быстро прикинул он.
-Ну идите. Тоько чтоб в восемь, как штык, дома были.
Борька пулей взлетел на второй этаж.
-Ну че там?-спросила Лара, когда брат зашел в комнату.
-Там у Юрки котята, одевайся давай.
-А с математикой что? Какие котята, с собой что-ли притащил?
-Я тебе математику вечером сделаю, одевайся, отец отпустил.
Лара быстро натянула «дворовые» джинсы с неотстирывающимися пятнами от травы на коленках и они с Борькой сбежали вниз по лестнице в прихожую.
-Покажи!- Лара потянула Юрку за рукав.
-На улице покажу, выходите уже.- сказал тот со значительным видом и вышел за дверь.

-Ой, какой!-Лара держала в ладонях одного из котят,-как мышь.
-Сама ты мышь.-почему-то обиделся Юрка и сунул котенка назад под свитер,-Пойдем что-ли за Тузиком?
Тузика сразу отпустили. Уроков он не делал впринципе.
Стали думать, как потратить деньги. После долгих сомнений и рассмотрения различных вариантов, купили в магазинчике «Диана» на Ткаченко большую шоколадку с орехами в картонной коробке с «окошком» и бутылку лимонада «Бурaтино». Шоколад поделили на всех поровну и устроили в новом штабу настоящий пир. Котята ползали по подстилке из сена и пищали.
-А чего они все время пищат?-спросила Лара,-может, голодные?
-Может.-отозвался Тузик.
-Я тогда сейчас быстро домой- за молоком, хоть покормим.
-Только они так есть не будут,-сказал Юрка,-маленькие еще. Наша Дашка, когда окотилась, у нее молока не было, так мать котят из пипетки выкармливала.
-Да у нас этих пипеток куча целая в коробке с лекарствами!-обрадовалась Лара,-я быстро.
Через десять минут она вернулась с пипеткой и молоком, налитым в стеклянную банку. Накормили котят с большим трудом, они пищали и не хотели брать пипетку, но распробовав молоко, насосались и уснули один на другом.
Время подходило к семи часам. Сумерки медленно сползали на деревья, просачиваясь между ветками.
-Ну, пошли топить?-спросил Тузик.
-Кого?-удивилась Лара.
-Кого-кого? Котят.
-Как же их топить? Они же живые.-растерялась девочка.
Мальчишки застыли в недоумении. На самом деле, все трое чувствовали то же самое, но деньги были потрачены и вернуть котят бабке Гуте было нельзя. У Борьки промелькнула мысль забрать их домой, но родители ни за что бы не позволили. У отца была аллергия на шерсть и Борька хорошо помнил, как отекло однажды у него лицо и в глазах полопались сосуды, когда отец погладил бездомного щенка, которого они с сестрой притащили в дом, и как потом еще три дня отец не ходил на работу(отек никак не спадал и он был похож на пьяницу с вокзала).
-Пошли, короче.-нарушил общее молчание Тузик.
-Я топить не буду.-решительно сказала Лара.
-А шоколад ты ела!?-разозлился Юрка.
-Ела...-ответила она тихим голосом и опустила голову. Слезы набежали мутной пеленой. Виновна по всем статьям и шоколад этот проклятый ела и лимонад пила.
Они стояли у открытого колодца. Со внутренней стороны из бетона торчали железные скобы-ступеньки, спускающиеся в коричневую воду. Борька, Тузик и Юрка держали в руках по котенку, Лара стояла к ним лицом с другой стороны колодца. Маленькое теплое тело котенка грело Борьке ладони. «А вода-то, наверное, ледяная.»-подумал он и комок подступил к горлу.
-Ну все.-сказал Тузик и бросил котенка в воду.
Раздался истошный писк. Борька словно окаменел от этого, расколовшего пространство, пронзительного крика о помощи . Звук отражался от стен колодца, застревал в темном вечернем воздухе и бесконечно продолжался у Борьки в ушах. Слезы стояли на краешке, готовые покатиться из глаз. Хотелось, чтобы все прекратилось, чтоб котенок перестал пищать, слышать это было невыносимо. Он не успел заметить, как Лара сбросила куртку и полезла в колодец.
-С ума сошла! Ты чего творишь?-наконец вышел из ступора Борька.
Лара выловила котенка из грязной воды и, прижав его к себе одной рукой, стала карабкаться наверх. Тузик перегнулся через стенку колодца и помог ей выбраться.
-Ну, молодец, Ларка! Слава яйцам!- невпопад пошутил он, когда лара уже оказалась рядом с ними. Она завернула котенка в свою куртку и тот, согревшись, притих. Тузик забрал его домой, чтоб не сдох от холода, а для двух других ребята соорудили «домик» из коробки и тряпок и оставили в штабу. Каждый день приходили кормить котят и, когда в декабре выпал первый снег, они уже были хорошие, пушистые, со смешными треугольными хвостами. Оба оказались мальчики, Барсик и Мурзик. На зиму, с разрешения родителей, устроили котят у Гринбергов в сарае.

Как хозяйка, въехавшая в новую квартиру, вымывает пыль из углов и меняет занавески, не оставляя никаких следов прежних хозяев, зима заполняла город, покрывала дворы белым, выстуживала воздух и наносила на окна морозные гравюры.
С Ларой в эти месяцы начали происходить перемены, не совсем Борьке понятные. Она не строила с ними снежные крепости и не участвовала в перестрелках снежками, а все чаще оставалась дома с книгой, да еще выпросила у родителей на Новый год «женские» сапоги с опушкой вместо его прошлогодних зимних ботинок.
-Ты ж всегда была наш человек, а становишься фифой какой-то.- попытался как-то раз вразумить ее Борька, но Лара отмахнулась от него, не отрывая глаз от книги.