КОТОбаза

главная | участники | обсуждения | стена | фото

Про кота Мартына, который пропал
Автор: Havana     , 15.09.11 22:49 | Добавить в избранное
 Это из моей френдленты.
Писано подругой. Третий раз читаю... Она у меня.... Она классная...


Я ничего не хочу ждать,
Кроме твоих драгоценных шагов.
Асеев. Мартыну


Профессор похож на Деда Мороза в крайней степени старости без шапки с бородой и без подарков. У него в наличии миелопатия, звание академика МАН*, клюка для передвижения в пространстве квартиры, тараканы в избытке, ноутбук без Интернета, книги (в том числе, им написанные) и кошки. Точнее, кошка-мать — Мармазель. И когда у профессора спрашиваешь, как дела, он говорит: «плохо. Мартын пропал». «А здоровье как?» «О здоровье — отдельный разговор, не сейчас. А пенсии мне хватает, не беспокойся». И с видом наследного принца принимает в дар пельмени, арбуз и чай, — «туда положи».

Мартын с балалайкой (так его представил профессор в момент знакомства) – сын блудной Мармазели, для которой родить раз в три месяца — как мне раз в жизни. Мартын пришелся по широкой профессорской душе, он прыгал по его больнющей спине и совсем не кололся когтями. Ел все, что ест профессор, играл с деревянными катушками и коробками спичек времен советской власти, сдирал тюль с карниза вместе с карнизом под снисходительный айяйяй профессора, дрался в кровь с Мармазалью, которая его мать, и поэтому спал на лоджии, — так профессор предотвращал ночные побоища. А на лоджии жил большой горшок с неведомым цветком, свисающим с неведомого верху, с которым Мартын игрался, видя в нем друга: хрясь за веточку, а веточки нынче крепкие, Мартын зацепился когтем, дернул во всю свою котеночную прыть, а горшок ему по башке, и сделалось у Мартына сотрясение...

Это первая версия профессора. Мартын ушел умирать от сотрясения мозга через окно, хотя обычно через него ходил погулять в туалет. А заодно сошел с ума, так как размер горшка и размер башки Мартына несоизмеримы, горшок победил, а мозг Мартына помутился так, что забыл дорогу домой. Горшок был выкинут как причина, окно открыто настежь и в жару и ночью, а Мартын все не идет. Но однажды… он пронесся сквозь квартиру, от окна к окну, не издав ни звука, хотя обычно здоровался громогласным мяу. Приходил попрощаться, заключил профессор, и сделал вывод (версия вторая): у Мартына защемлена челюсть, то есть, кроме мозга, затронута речь. Теперь совсем не с кем поговорить, Мармазель — баба. Жалко, привык, — лаконично изрек обычно многословный академик МАН. Уникальных способностей мозг заключен в черепной коробке профессора.

Искали? «Конечно. Вокруг дома ходил, в подвалах смотрел, из окна кричал, все напрасно. Уж не вернется, три дня как нету. Или сосед его убил лопатой»?

Раньше у профессора вместо Мартына были жена и сын. Но что-то там не срослось, и, дождавшись сынова совершеннолетия, профессор с профессоршей развелись. Она подалась в Москву, он остался в Ташкенте, и оба за последние полвека так и не связали себя узами брака ни с кем, кроме себя, эти узы развязавших. Хотя друг о друге слышать не хотят. Единственный коннектинг пипл — сын, выдающийся физик, гений нанотехнологий, нашедший себя в местах их особого процветания. Где-то в районе Атлантического океана. Только ихние нанотехнологии ничего не знают о непобедимых тараканах профессора, ибо тот их скрывает. И потому не могут с ними справиться.

Папа, я пришлю тебе денег, чтобы ты процветал, — слышит профессор голос сына в трубке аналогового телефона с раздолбанным диском. Профессор искренне удивляется: «Зачем? Будут лежать стопкой, пылиться. Мне пенсии хватает, не беспокойся». Так теория плановой экономики, в которой профессор силен, совершила плавный переход в экономию практическую.

Профессор намылился в Москву, — туда с недельной побывкой приедет сын. Как дела у тебя, дорогой папа? Как регрессирует твоя миелопатия? — спросит с надеждой наш нанотехнолог, не знающий о неспособности миелопатии к регрессу, нет у них там Гугла, чтоле. «Плохо дела, сын, Мартын пропал. А об остальном — отдельный разговор. Потом».

Есть ровно пятьсот часов, чтобы разыскать Мартына, немого, увечного, сумасшедшего, лишь бы нашелся. Пусть даже с лишаями и защемленной челюстью. Без него профессору и арбуз не мил, и Москва — глушь©. И совсем не о чем поговорить с пришельцем из глубин Атлантического океана. Просто тот есть далеко, а Мартын был близко, практически на спине и в жизни.

МАН* - международная академия наук


ответить