статья из журнала русский репортер, №44, 10-17 ноября 2011
http://www.rusrep.ru/article/2011/11/09/instinkt/
Голландка Лидевью Эделькорт — трендсеттер, в среде дизайнеров считающаяся Вангой: она безошибочно угадывает, что будет нравиться людям через несколько лет. В октябре Эделькорт привезла в Москву коллекцию органической мебели разных дизайнеров, до 27 ноября ее можно увидеть в Музее Щусева. Предсказательница делает ставку на предметы из соломы, дерева и навоза.

текст: Алеся Лонская

Под кваканье лягушек и крики птиц на экране мелькают изображения квартир-коконов, дома-панциря, дома-ракушки, дома-паутины… Это выставка Ли Эделькорт Organic Dwelling («Органическое жилище») в рамках Московской недели дизайна. «Нить паука по прочности превосходит все известные синтетические и даже стальные нити, — читаю в брошюре к выставке. — Недавно было разработано вещество, называемое биостил (BioStill). Оно производится с использованием молока трансгенных коз, выращенных с геном паука. Можем себе представить вязаные волоконные стены… Можно представить также герметичные формы паутины для естественного проживания и общественных зданий».

Г-жа Эделькорт не фантазерка. Она говорит и пишет исключительно о том, что уже есть: и дом-паутина, и дома-коконы на деревьях — снятые на видео реальные экодома. Задача трендсеттера — показать: то, что сейчас является дауншифтингом, вскоре станет нормой для всего общества. Ли Эделькорт прогнозирует все: текстиль, цвет, косметику, автомобили, строительство и высокие технологии. С ее помощью был разработан бренд Nissan Micra, аромат Tresor от Lancome, некоторые продукты Procter & Gamble, она помогала создавать рекламу Wella и L’Oreal, участвовала в ребрендинге Coca-Cola.

Стул из коллекции Evolution (2008 г.) испанского
дизайнера Начо Карбонелла
Архив пресс-службы
Среди привезенных Эделькорт экспонатов — кресло из папье-маше с приделанным справа от сиденья коконом, тонкое белое кресло-паутинка, ажурный стул, точно склеенный из пчелиных сот. Лидевью собрала их с разных европейских выставок, чтобы представить российскому потребителю органическое будущее.

А вот и она сама — полная женщина, похожая на птицу, в ярко-красных кардигане и юбке, за ней тянется шлейф сладких духов. Разговаривая, она медленно и плавно жестикулирует, как дирижер:

— Когда животные строят жилища, они собирают то, что вокруг них. Мы должны быть близко к природе и учиться создавать дома из того, что нас окружает.

Вообще-то возвращение к кочевым временам, когда порыв ветра мог погубить дом, не кажется романтичным. Но трендсеттер не смотрит в прошлое:

— Говоря о возврате к природе, я имею в виду использование инновационных технологий. Мы учимся у природы, используем методы плетения, форму гриба и так далее, но все это попытка прийти к чему-то новому. В ка­кой-то момент мы сможем выращивать наши дома. Биоархитектурный дизайн — вот то, к чему мы придем.


Еще посадочные места из Evolution. Карбонелл
считается мастером «эволюционного дизайна», в
котором используется ископаемая биоморфная
тектоника
Архив пресс-службы
Из биоархитектурного интереса Лидевью много месяцев изучала поведение термитов, муравьев и бабочек, наблюдала, как птицы вьют гнезда в Люксембургском саду в Париже. По словам трендсеттера, среди пернатых нашелся великий декоратор — самец птицы Satin Bowerbird. Он тащит в гнездо все, что имеет исключительно синий и желтый цвет: ягоды, цветы, брошки, шариковые ручки и соломинки для коктейлей. Птичью тему на выставке дополняет кресло-гнездо — сев на мягкое волокнис­тое сиденье, ты оказываешься в плетеной корзине, своды которой смыкаются над головой.

Я смотрю на другое кресло — из уродливо наваленных квадратных бревен, инстинк­тивно пытаюсь воскресить в памяти какое-нибудь буколическое дачное видение на тему органической мебели, но в голову лезут пластиковые стулья и шкаф из ДСП.

— По-моему, для рядового россиянина дизайн — это страшно некрасиво, — говорю я.

— Вы думаете, русские не понимают дизайн? — поднимает брови Лидевью. — Понимают на инстинктивном уровне. Однажды я смотрела программу о выставке Филиппа Старка в Мос­кве, и один зритель сказал: «Я люблю Старка, но еще больше люблю “Икею”». — Эделькорт говорит со сдержанной полуулыбкой, так что непонятно, чью правоту должна подтверждать эта реплика, мою или ее.


«Стул из коровьего г...на». При создании мебели Cow
Dung (2008 г.) шведка Карин с говорящей фамилией
Франкенштейн использовала «дешевые и разлагаю-
щиеся» материалы
Архив пресс-службы
«В будущем наш образ жизни, как и у животных, будет определять необходимость в таком жилище, в котором будет удобно созерцать, размышлять, зимовать, спать, производить потомство», — написано на стенде выставки. Я слабо представляю, как производить потомство на кресле из тонкой синей кишки, обмазанной лягушачьей икрой, но утешаю себя тем, что дизайнерские объекты всегда демонстрируют будущее в его максимально радикальной форме.

Перед интервью меня предостерегают, что г-жа Эделькорт очень капризна и выставит меня за дверь за любой неосторожный жест. Однако трендсеттер оказывается ко мне благосклонна. Лидевью похожа на птицу — неудивительно, что она постоянно о них говорит. Ее глубокий голос как воркование го­лубя, а белые корни и черные кончики волос напоминают разноцветные перья.

А вы сами собираетесь жить в органическом доме?

Я живу в городе, создать органическое жилье в рамках города сложно. Но мой загородный дом непременно будет органическим.

Ученые прогнозируют снижение уровня потребления. Как это повлияет на индустрию моды и дизайна?

Швед Мартин Валлин создал кресло The Secret
Clubhouse (2010) как вариацию на тему детского
шалаша-убежища; к креслу прилагается рогатка
Архив пресс-службы
Мы самостоятельно регулируем потребление. В России долгое время было плохо с разнообразием товаров, поэтому люди стремятся как можно больше приобретать. Но у многих людей, долго живших в обществе потребления, появился инстинкт себя ограничивать. В итоге мы придем к тому, чтобы покупать меньше, но качественнее. Само потребление никуда не денется — посмотрите, как бурно развиваются южноафриканские и азиатские рынки. Вопрос в местах и в материалах потребления.

И насколько радикально изменятся материалы через десять лет?

Хенд-мейд будет на пике популярности. В 70-е из дома убирались любые проявления текстиля: нет коврам, нет шторам. Сейчас текстиль возвращается в квартиры.

Как вам удается определить, что будет модным через два года?

Иногда даже больше, чем через два. Это в моде мы смотрим на два года вперед, а что касается автомобильного и строительного производства — здесь я прогнозирую на тридцать лет. Я использую интуицию — это очень мощный инструмент, я тренирую ее, как атлеты тренируют мускулы. Различные элементы и предметы вокруг меня дают мне импульс, я говорю себе: «Стоп! Это сигнал!» и начинаю думать, как этот предмет связать с нашим будущим. У каждого человека есть такие способности. Иногда вам в голову может прийти мысль: «Боже, как хочется красный свитер!» — а он нигде не продается. Через год вы встречаете этот свитер и удивляетесь: здорово!

Как в итоге идея воплощается в продукт?


Создавая коллекцию Batoidea (2011), бельгиец Питер
Дондерс вдохновлялся морскими скатами
Архив пресс-службы
Как правило, я называю каждый сезон ка­ким-то ключевым словом. Больше трех лет назад я задумалась о моде для этой зимы. Я почувствовала текучесть, такое летящее состояние, и мне пришло в голову: почему бы не развить тему птиц? Ведь для людей, как для птиц, социально важно жить в стаях. Я назвала сезон Taking Flight («Все летим») и начала изучать поведение птиц, фанта­зировать, на какие виды птиц похожи разные люди. То, как воплотилась эта идея, мы можем видеть на примере показов на различных неделях моды: они используют образы птиц, транслируют их в виде моделей. И самое важное подтверждение — Жан Поль Готье недавно выпустил новый парфюм Kokorico («Кукареку»), он сейчас безумно популярен. Его рекламирует мужчина в костюме с перьями. Вот так ключевые слова вроде «птицы» материализуются в виде новых товаров.

Как проникновение ислама повлияло на европейскую моду?

Если в прошлом мусульманская мода отличалась от европейской закрытостью голых участков тела, то сейчас вся мода идет к тому, чтобы себя максимально закрыть. Перчатки, легинсы, брюки — мы стали одеваться скромнее, никаких провокаций.

Чем отличается потребитель в Москве от потребителя моды в европейской столице?

Москвичи обожают моду! Намного больше, чем в Европе. Здесь хотят одеваться подчеркнуто модно и сексуально. Все девушки как модели. Но главный фетиш московского рынка — обувь. На таких высоченных каблуках в Европе не ходят. Мужчины на фоне ваших девушек проигрывают. Славянские мужчины должны освободиться от скованности и предрассудков в одежде.

Можете ли вы сделать прогноз для московских потребителей?

Давайте попробуем. Что вас интересует?

Например, интерьер.

Большой акцент будет на кровати. Как-то она в последнее время затерялась, забылась. Спальню мы сегодня используем для всего: играем с детьми, смотрим телевизор, завтракаем, работаем, спим с домашними животными… Кровать стала центром нашей жизни. Поэтому сейчас многие компании, разрабатывающие дизайн постельного белья и покрывал, пересматривают материалы и цветовую гамму, чтобы по-другому трактовать это место. Мебель и комнаты теряют свое предназначение: мы можем перекусить на балконе, за маленьким или большим столом, а можем устроить пикник на полу. Мы можем спать на балконе, на диване, на кушетке. Мы отказываемся от привычки использовать вещь по назначению. Поэтому в интерьере будет много небольших предметов, которые легко взять и перенести, много облегченных вариантов мебели.

Каким может быть вклад России в мировую индустрию дизайна?

Для России очень важно определить, что такое российский дизайн. Нужно вспомнить свои гены. Страна настолько богата культурой, что нужно вернуться к прошлому и черпать оттуда идеи, развивать народные мотивы. Европейцы сейчас активно используют конструктивизм, корни которого идут из вашего края.

Это дизайнеры навязывают нам вкус или мы сами меняемся, а они просто замечают?

Дизайнер и потребитель идут голова к голове: дизайнер сразу схватывает то, что потребителю будет нужно.

Как соотносится мода в разных областях: в одежде, интерьере, бытовой технике? Какие есть общие тренды?

Сейчас мы используем гибридные автомобили. То же самое мы наблюдаем в инте­рьере, в моде, в бытовой технике: объединение разных функций, экологичность и грамотное использование ресурсов.

На единственный в помещении нормальный стул пытается присесть уставшая девушка.

— Не трожьте стул! Стул для меня стоит! — одергивает ее смотрительница музея, бесформенная советская бабушка. И тут же переключается на клиентов, принюхивающихся к креслу из коровьих какашек:

— Не подходите близко!

Кресло, кстати, не пахнет — материал давно высох — и выглядит вполне уютно. Очаровательные коричневые пупырышки имитируют наброшенный плед.

— Отойдите, предмет очень дорогой! — возмущается бабушка.